Виктор Цой. Последний год. 30 лет без Последнего героя

По утверждениям родных и близких Виктору людей, а также экспертов по работам «Новых художников» известно, что Цой, хоть и учившийся в художественной школе и Серовском училище, до 1988 года вообще, по сути, не рисовал на холстах, и овладевал подобной техникой рисования уже гораздо позже, когда привез из США нормальные холсты и акриловые краски. Достаточно отметить то, что работы Цоя в основном – это всевозможные рисунки фломастерами на альбомных листах, раскрашенные акрилом клеенки и салфетки. И совсем-совсем мало холстов. По многочисленным воспоминаниям и свидетельствам – Цой последние годы жизни рисовал очень мало из-за отнимающей время гастрольной деятельности и ничего из написанных картин не дарил. Тем более из холстов. Хотя, будучи в 1990 году в Америке, он все же написал одну картину (опять же фломастерами на пластиковом мешке для мусора) и подарил ее американскому режиссеру Оби Бенцу, и об этом подарке всем широко известно.

Собираясь на отдых в Латвию, Виктор, несомненно, планировал что-то там рисовать. Доподлинно неизвестно, работал ли он в Плиеньциемсе над чем-то, но, тем не менее, краски с собой он брал, и их указание в списке необходимых вещей тому доказательство.

Долгое время в народе ходила легенда, что Цой попал в аварию еще не доехав до Риги. И это правда.

Рашид Нугманов:

Нужно учитывать, что привычки вождения как таковой Виктор еще по-настоящему не выработал, он же меньше года водил. Вообще это самый опасный период любого водителя – когда ему кажется, что навык уже появился, но впечатление это обманчиво и способно снизить внимательность, с которой ездишь, пока учишься. В те августовские дни Наташа мне рассказывала, что, когда они ехали в Прибалтику, на дороге произошел небольшой инцидент. Они приближались к какой-то развилке, где стояла машина, и Наташа почувствовала по манере вождения Виктора, что что-то произойдет. Так и случилось. То ли Виктору удалось резко затормозить перед той машиной, то ли они даже еe слегка поцеловали, надо уточнить, сейчас точно не помню, – факт, что он начал реагировать и сбрасывать скорость позже, чем следовало бы, и Наташа, сидящая рядом, это сразу почувствовала.

Как удалось уточнить – при въезде в Латвию Цой с Наташей действительно попали в небольшое ДТП. Цой резко затормозил и слегка стукнул стоящий на развилке дорог автомобиль (водитель которого не был уверен, куда ехать – указателей не было). Инцидент был настолько мелким (Цой задел заднюю фару), что был улажен без ГАИ, и Цой с Наташей продолжили путь в Тукумский район.

Плиеньциемс

Все дороги приводят меня к тебе

Дороги знают все лучше чем я
И я не стану искать других дорог[16]

Тукумс – тихий провинциальный городок Латвии в полуторах часах езды от Риги на электричке. Далеко позади опрятные особнячки-дачи Юрмалы. Юрмала – по крайней мере, ее основная часть – заканчивается там, где железная дорога отходит от побережья залива, дугой загибающегося к северу. «Напротив» станции Слока на берегу находится довольно невзрачное, с советскими блочными многоэтажками местечко Каугури, «напротив» Кемери – Яункемери с одноименным пансионатом советской постройки, выжившим, в отличие от прочих в этих местах. Тут – административная граница Юрмалы. Если двигаться дальше по прибрежному шоссе в направлении Энгуре, мимо замелькают Бигаунциемc, Лапмежциемс, Рагациемс, Апшуциемс, Плиеньциемс. Места курортного отдыха для продвинутых и нелюдимых. Эталонная латышская глубинка, делающая на отсутствии туристов туристическую рекламу. Средоточие рыбацкого колорита, где рыбу давно не ловит почти никто. Вселатвийская рыбокоптильня, ныне торгующая копченостями с завода в Вентспилсе[17].

Юрмала тогда была переполнена отдыхающими со всего Советского Союза, в ней бурлила светская жизнь – а в десятке километров западнее тихо жили своей провинциальной жизнью крошечные прибрежные ciems’ы (поселки): Лапмежциемс, Рагациемс, Апшуциемс, Плиеньциемс. Ловили и коптили рыбу да сдавали на лето жилье тем, кто искал спокойствия, подлинности и творческой атмосферы.

Сегодня россияне, готовые мириться с летними капризами балтийской погоды, обычно выбирают из трех курортных вариантов: латвийская Юрмала, эстонский Пярну и литовская Паланга. У рижского курорта перед соседскими как минимум два преимущества: он самый большой, с самой обильной инфраструктурой (больше всего гостиниц, ресторанов, клубов и пр.) и ближе всего расположен к большому городу. То есть к аэропорту и к любого рода городским удовольствиям. Кстати, и по-русски в Юрмале говорят лучше всего.