Виктор Цой. Последний год. 30 лет без Последнего героя

И вот мы шутили, кто к кому теперь на машине приедет и где пересечься – в Крыму или в Прибалтике… То есть я вскоре уехала и, собственно, с машиной его уже, кажется, и не видала. Насколько мне помнится, еще разок, кажется, встречались – в «Аисте», здесь у нас, на Патриках, но это неточно, может быть, это раньше было. Потом созванивались уже из Крыма – он говорил, что суперски его концерты в Москве прошли. То есть это я, по-моему, звонила: или желала успеха, или спрашивала, как дела, – там должен был какой-то очень важный концерт быть, в какой-то определенный день тем летом. К сожалению, это все за давностью я помню очень смутно. Помню, Курёхин был первый, кто позвонил мне в Ялту, когда Витя погиб, и он плакал просто.

Олег Толмачёв:

Моя машина была куплена 27 апреля. Точно. В день смерти моего деда… Вечером мне ее Пригожин пригнал. И Цой, получается, свою тоже в этот день купил. Но забирали мы ее позже. Насчет машины Юрик Айзеншпис с тем продавцом договаривался. Звонил ему постоянно… И забирали мы ее не с АЗЛК, а где-то на Юго-Западе было место, какие-то гаражи, мужики… Поэтому и ехали обратно по кольцу. Скорее всего, забирали мы ее 4-го мая, а 5-го, после концерта в «Олимпийском», обмывали документы и мой день рождения. Я помню, что мы 6-го с Айзеншписом на вокзале груз оформляли, Олег Волосатый, один из «зайчиков», нас возил, а 7-го ребята с плакатами и аппаратом уже поехали в Питер. Они в гостинице «Космос» жили в Москве… Да, концерт в «Олимпийском», последний сольник в Москве, совпал с моим днем рождения… Отмечали в корейском кафе, рядом с тремя вокзалами, на Русаковской улице, всей группой. Было очень много друзей. Кстати, я помню, что Стингрей тоже была с нами… Мы с Цоем в этот ресторан часто ездили, Цою там нравилось. Хотя ему нравилось везде, где были корейцы. В Красноярске, например, нас приглашала корейская диаспора…

Как Цой, у которого был «белый билет», получил водительские права? В те годы проблемы с правами решались так же легко, как и сейчас.

Андрей Ефимов:

Я могу гарантированно сказать, что Цой права не покупал. Да, он сдавал экзамен сам, они с Наташей вместе учились и сдавали экстерном. Она чуть раньше, он позже. Что касается «белого билета»… Тогда, как я понимаю, не существовало точной базы относительно того, есть ли у человека допуск к вождению и есть ли какие-то ограничения… И вообще Цоя после его «лечения» на Пряжке в такую базу могли не внести.

Вопреки весьма распространенному убеждению, мать Марьяны, Инна Николаевна, категорически отрицает тот факт, что машина была оформлена на Марьяну Цой. Она утверждает, что Марьяна не имела к машине никакого отношения, что, кстати, подтверждается доверенностью, скан которой Наталия передала коллекционерам и фотографию которой можно увидеть в этой книге.

Ездил Цой до этого момента недолго. Буквально несколько месяцев. И ездить толком не умел. Поездка в Латвию в тот год была первой поездкой на большое расстояние. Цой понимал, что навыков вождения у него мало, и в целом был осторожен. По выражению Марьяны, он всегда «ходил на мягких кошачьих лапах», что, однако, не мешало ему разгоняться на пустых трассах или легонько стукать машину Айзеншписа.

Олег Толмачёв:

Помню, когда мы ехали после покупки машины – Цой за рулем моей «восьмерки» был, я тогда не водил толком, только купил машину. Мы все тогда купили, а Цой купил последним… У Каспаряна и Тихомирова «восьмерки» черные, кажется, были… А покупали мы машину Цою где-то здесь, на Юго-Западе, в гаражах… Так вот Витя сел за руль и как втопил по окружной Москвы – я еле его уговорил медленнее ехать… Я спросил у него, помню, – почему так быстро едешь, куда, мол, несешься? По той дороге страшно было ездить, притом что мы ехали днем и навстречу шло такое большое количество машин. Он сказал: «Я в Америке учился водить. А какая разница?». «Здесь, – говорю, – так нельзя ездить. Вечером-то нельзя. А днем тем более». Я еще для себя тогда отметил, как он втопил. Вроде такой спокойный все время, уравновешенный, а тут…

Вот это я хорошо запомнил – потому что по тем временам по московскому кольцу вообще трудно и опасно было ездить. Эту дорогу еще кольцом смерти звали – разделительной полосы не было… Пригожин за нами тогда буквально плелся на новой. Он раньше всех нас научился водить, и был обычным водилой. Он и научил меня водить, хотя сам водил ужасно…

Евгений Додолев, журналист:

Цой любил тихонечко подъехать сзади и легонько стукнуть бампером машину Айзеншписа. Юрий очень бережно относился к своему имуществу, поэтому выбегал из машины, испуганно разглядывал задний бампер, а Виктор делал невозмутимое лицо, и все потешались над бедным Айзеншписом, который никак не мог сделать замечание Цою и вынужден был все это терпеть… Никакого ущерба машинам эти шалости, конечно же, не наносили.

Юрий Айзеншпис: