Виктор Цой. Последний год. 30 лет без Последнего героя

24 июня 1990 года мы отыграли концерт в Лужниках, и Виктор тут же, в течение недели, уехал отдыхать… Там, под Тукумсом, был небольшой хуторок. У Наташи Разлоговой он был местом отдыха со студенческих времен. Виктор там отдыхал и в 1989 году. Там была филологическая тусовка, небольшая компания Наташиных друзей… А я после отъезда Виктора занялся покупкой машины. Купил с определенной целью: тоже поехать в Латвию отдыхать вместе с Виктором. Прихватил аппаратуру: инструменты, порто-студию, усилитель с колонками. Это та самая знаменитая аппаратура, которую привезла Джоанна. Что-то до сих пор лежит у меня, что-то дома у моих родителей, что-то у Тихомирова. Пультик, магнитофон. Я его пытался даже как-то починить, но безуспешно. Поехал к Виктору.

Я жил в небольшом домике для гостей, а Виктор с Натальей и детьми – с сыном Наташи и со своим сыном Сашей – жили в хозяйском доме. Очень мило проводили время – гуляли, разъезжали по окрестностям, ездили в Юрмалу. Отдых…

Андрей Хорев:

Сидим мы (человек шесть) в ресторане Юрмалы и тихо отмечаем августовский день рождения ближайшей Наташиной родственницы. А за соседним столом – большая компания лиц неприбалтийской и уже поддатой национальности. Цоя узнали; подходит к нам их представитель и, без особых реверансов в адрес дам да и всех, настырно зовет Ц. за свой стол – на предмет с ними показаться, выпить, спеть и т. д. Мягких отказов хватило на несколько минут – затем, надеясь, что «с глаз долой…», мы с Цоюшей удалились выкурить по сигарете в «предбаннике». Не тут-то было! Не успели мы вернуться в зал, налетает еще более агрессивный представитель того же стола и республики. И тут вступили трубы! То есть Наташа кратко, но доступно даже для… (поберегу слова) убедила-таки… (еще раз поберегу слова) успокоиться и отстать. Так что досидели мы мило и тихо.

Последнее воспоминание о том (ли?) вечере: мы ловим простого «жигуленка» (последние электрички уже сбежали; а по шпалам… сами понимаете) и вроде вшестером, не считая водителя, едем домой в Плин.

Ольга Швацкая, рижская знакомая Виктора Цоя и Юрия Каспаряна:

Впервые мы узнали о том, что в поселке Плиеньциемс снимает дом «тот самый» Цой, от папы одного парня. Он пришел к нам, толпе подростков, убивающих время играми в новус[21] и настольный теннис (шли дожди, «спасающие» нас от принудительного сбора ягод-грибов с родителями), и сказал, что вот прямо сейчас к нам в «Икар»[22] приезжал на своем «моцике» пользоваться телефоном-автоматом ни кто иной как Виктор Цой из фильма «Игла». Фильм как раз только вышел накануне. Тот самый Цой, написавший «Группу крови», «Перемен!», и еще кучу всем нам уже известных песен. Мы посмеялись, «да ну, дядь Борь, вам показалось; просто похожий парень». Пораскинув мозгами, мы таки решили установить за телефоном наблюдение, благо находился он на условном ресепшне, недалеко от «телевизионной» комнаты, а времени у нас было более чем достаточно. Через день или два Цой появился снова, мы его успешно «прозевали», но о его визите нам теперь доложил обиженный Паша, молодой папаша трехлетней девочки Кати, которая тусовалась с нами, подростками. У нас, тех детей, чьи родители годами и десятилетиями, задолго до нашего рождения, работали в одной организации, в «Икаре» был своеобразный летний лагерь, мы тусили все вместе – от мелкоты, только научившейся ходить и говорить, до почти взрослых подростков, все свободное от сборов лесного урожая время. Паша пожаловался на бестактность и хамство звезды – в ответ на «очень вежливое» обращение скромняги Паши за автографом, запрашивающего грубо послали «на три буквы» (его слова), с комментариями, типа, «не дают спокойно позвонить». Потом были еще «свидетельские показания» о появлении Цоя, мы и сами его наконец-то увидели, но, наслушавшись о его «невоспитанности», не подходили, даже не думали, а издалека вздыхали и восхищались. Цой оказался заметно ниже ростом, чем выглядел на сцене и на экранах телевизоров. Он слегка сутулился, но подбородок у него был всегда приподнят, наверное, кто-то счел бы это за надменность. Виктор был в меру приветлив – в свои посещения «Икара», чтобы воспользоваться единственным в округе телефоном-автоматом, он кивал нам головой со словами: «Привет, молодежь». Но никогда никаких разговоров или автографов. У нас завелось правило – не беспокоить (чтобы не спугнуть) знаменитого гостя. Это был год 1989-й. Вернувшись в Ригу, мы все и всем рассказывали о том, что Цой снимал летом дом в поселке, где построен дом отдыха от института наших родителей (ЦНИИ АСУ ГА). Верили нам не особо, и говорили обычно, что, наверное, нам показалось, а «мужик» просто подыгрывал.