Викторианский Лондон

Этот день — один из величайших и самых славных в нашей жизни… День, когда мое сердце переполняли чувства… Парк представлял собой прекрасное зрелище, по нему двигалась масса людей, проезжали экипажи, проходили войска, совсем как в день Коронации… День был чудесный, кругом царили суматоха и возбуждение. В половине двенадцатого вся процессия двинулась в девяти парадных королевских каретах. Вики [одиннадцати лет: старшая дочь Виктории] и Берти [десяти лет, будущий принц Уэльский] ехали в нашей карете, Вики… выглядела очень элегантно, Берти был одет как шотландский горец. Грин-парк и Гайд-парк были заполнены толпами народа, пребывавшего в прекрасном, праздничном настроении… Когда мы тронулись в путь, начался небольшой дождик, но прежде чем мы доехали до Хрустального дворца, вышло солнце, и лучи его засияли на огромном здании. Взгляд сквозь чугунные ворота Трансепта, машущие руки, цветы, тысячи людей, заполнивших галереи и сиденья, фанфары вызывали ощущение, которое я никогда не забуду. Одобрительные возгласы, аплодисменты, восторг на лицах, громада здания со всеми его украшениями и экспонатами, звуки органа (с 200 инструментами и 600 певцами, которые не были заметны) и мой возлюбленный супруг, создатель этой великой «мирной выставки»… был по-настоящему тронут… После того, как пропели государственный гимн, Альберт отошел от меня, встал во главе комиссии… и прочел мне доклад, довольно длинный, а я зачитала краткий ответ. После этого архиепископ Кентерберийский произнес краткую приличествующую случаю молитву, за которой последовало хоровое пение «Аллилуйи» Генделя.

Виктория почти ничего не знала о распрях и ожесточенных спорах, таившихся за блистательной видимостью. К тому же, какая-то часть церемонии прошла экспромтом. Китай по неизвестным причинам отказался прислать экспонаты, но некоторое подобие экспозиции было кое-как составлено из пожертвований частных британских собраний. Но когда отзвучал хор, «из толпы внезапно возник китаец в роскошных одеждах и простерся перед троном. Кто это был, никто не знал». После поспешного совещания, в котором принимала участие и королевская чета, «решили, что лучше всего поместить его между архиепископом Кентерберийским и герцогом Веллингтонским. Занимая это почетное место, он прошелся по всему зданию к удовольствию и изумлению зрителей»[715] — и, несомненно, к собственному, так как был всего-навсего капитаном китайской джонки, стоявшей на реке на якоре в качестве достопримечательности для туристов.

Билеты начали продавать за несколько недель до открытия. Если вы собирались прийти на выставку не один раз, имело смысл купить сезонный билет за 3 гинеи. «Чудеса выставки становятся все более явными при каждом новом посещении», писал человек, который изо всех сил старался разглядеть что-то в щели в заборе.[716] В первые два дня билет стоил 1 фунт, затем, до 24 мая, пять шиллингов, а когда стали пускать простой народ, 1 шиллинг. По воскресеньям выставка была закрыта. «В субботу с утра и до середины дня она была предоставлена немощным и инвалидам, приезжавшим в маленьких экипажах, которых было очень много».[717]