Викторианский сад

Наконец он снова оказался перед голубой дверью. Проводник его, откланявшись, отошел назад, и Джон остался наедине с собой и появляющимся неприятным чувством. Что это, страх? Что если все это правда? Что если действительно в замке бродит призрак графа? Что делать в таком случае? Он стоял перед дверью юной госпожи и почти готов был признаться, что не может войти. Он помог многим за все годы работы врачом, сражался с самыми различными заболеваниями в борьбе за жизни пациентов, но с психологическими почти не сталкивался. Что если супруги Харрингтон не правы, и их дочь не больна, а в самом деле видит призрака? Что-что, а с привидениями он бороться не умел. Он обернулся в надежде найти поддержку в виде дворецкого, но тот уже исчез. В голове у него роилось множество мыслей, одна перебивала другую, а третья кричала что-то издалека. Он даже готов был уже принять поражение, как вдруг вспомнил клятву, что давал на первом курсе в университете и которой следовал всю свою врачебную жизнь: «В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного…». Вздохнув, он повернулся к двери, скривил губы в скупой улыбке, пытаясь спрятать неуверенность, и три раза робко постучал.

Открыв дверь и тихо войдя внутрь комнаты, Джон понял, почему по всему поместью иногда веет холодом, несмотря на духоту. Окно, возле которого стояла Виктория, было распахнуто настежь. Несмотря на это, легкое белое платье, больше напоминающее сорочку, обволакивало ее смуглое высохшее тело. Ни одна часть ее не показывала боязнь холода. Наоборот, она наслаждалась дуновением ветра и подавалась вперед каждый раз, когда он залетал в комнату. «Погода сегодня прекрасная, не так ли, доктор Чилтон?» Джон старался не показывать недоумения, но, кажется, у него плохо выходило. «О, не подумайте ничего такого. Просто слухи расносятся быстрее, чем Вы ходите. Слуги уже с самого утра судачили о новом лекаре, прибывшем из самого сердца Англии». Она обернулась, и ветер ласковою рукой приподнял выпавшие из собранных сзади волос длинные темные пряди и мягко положил ей на плечи.

«Кажется, Вы управляете ветром, – произнес завороженно Джон. – Теперь понятно, почему меня едва не унесло, когда я пытался подняться». Виктория засмеялась. Ее лицо давно не видело улыбки, поэтому смех получился довольно тусклым, а уголки губ только слегка приподнялись. «Мой муж управляет ветром. Он есть ветер. Поэтому окна всегда открыты, – она подошла к Джону ближе и, встав прямо напротив него, сказала, – я благодарна, что Вы подарили мне мгновение улыбки, но Вам больше нечем мне помочь. Родители привели Вас, считая, что я больна, но это не так. Единственный одолевший меня недуг – это горе. Отчаяние и печаль затмили мои разум и сердце, и Вы здесь, увы, ничего не сделаете».

Она мягко улыбнулась, и в этой улыбке Джон увидел всю скорбь, на которую способно любящее сердце. Отходя обратно к окну, она ожидала, что он выйдет. Но он не собирался. «Забавно получается, – проговорил он, обводя взглядом комнату, – я проделал такой путь, полдня кружил по Вашему замку, а Вы говорите, что я ничем не могу помочь. Думаю, Вы ошибаетесь». Он усмехнулся, и Виктория резко повернулась к нему. Гневным взглядом она была похожа на мать. В глазах горели огни, и она отправляла в Джона комки злости один за другим. «Считаете, что сможете мне помочь, а? Хотите быть героем для этого города? Да? Ха! Ничего не получится! Этот город не спасти! Люди в нем только и ждут, что кто-то вытащит их из пучины отчаяния. Они даже не понимают, что сами могут вершить свою судьбу, отдаваясь сначала то в руки полоумного священника, то падая в объятия моего мужа! Он ничего для них не жалел! И что же? Как только его не стало, они набросились на меня! Уверены, что я должна стать их лучом надежды! А я не желаю! Слышите, не желаю! Как разбираться с чужими проблемами, когда столько своих, а? Ответьте мне доктор!» Она кричала, все больше полыхая, и Джон чувствовал, что избежать пожара поможет только бегство. «Не бойтесь, госпожа, – щелкнул он пальцами, – раз! И мы справимся с Вашими проблемами, а затем решим, что делать с городом». Еле успев уклониться от брошенной в него вазы, он быстро поклонился и выбежал в коридор, дабы в него не прилетело что-то еще.