Виктория

10 мая 19940 года немецкая авиация совершила налеты на города, основные аэродромы и другие военно-стратегические объекты Бельгии и Голландии. Сухопутные войска вермахта перешли в наступление. Вермахт вероломно нарушил суверенитет еще не учавствовавших в войне нейтральных государств.

Союзное командование приступило к осуществлению операции "Диль". Наиболее боеспособные соединения шли в Бельгию, ослабляя удар вермахта в том месте, где его и не думал наносить сам вермахт.

Шестая немецкая армия быстро прорвала бельгийские пограничные укрепления, форсировала Маас, а на следующий день завязала бои на канале Альберта. Одновременно, воздушно-десандные подразделения, высадившиеся на планерах и парашютисты полностью парализовали Льежские укрепления и за несколько дней боев прорвались к Антверпену.

Тринадцатого мая произошло несколько танковых стражений по всему фронту, бельгийская армия, поддерживаемая войками союзников, отступила за линию Антверпен.

Теперь на фронте от устья Шельды до Намюра наступали немецкие дивизии. Удачи немцев на южном фронте повергли союзников в бегство. 17 мая немцы заняли столицу Бельгии Брюссель.

В Бельгии была учреждена германская военная администрация. Бельгийский король Леопольд 3 пытался договорится с Гитлером о смягчении режима оккупации.

На юг по дорогам и рекам передвигались тысячи бельгийских беженцев со своим незамысловатым скарбом. В первый же день пути люди начали освобождаться от дорогих им вещей, нередко на обочинах дорог можно было увидеть чемоданы, швейные машинки, буханки хлеба и банки с тушенкой или вареньем. Выбившиеся из сил, беженцы жертвовали необходимым ради спасения жизни.

Регулярные авиационные налеты косили семьи, уносили жизни беженцев. Те, кто пришел к побережью, успел занять шхуны, переплыл на английские корабли, организующие эвакуацию, переплывал в Англию, если по пути не погибал от тех же фашистских авианалетов.

Люди кляли немцев, кляли правительство, кляли войска союзников и ползли, ползли под крыльями самолетов во Францию, в Англию, все дальше и дальше от своих домов, от своих разбомбленных деревушек и городов.

Как это было, как совпало?..

- Меня зовут Гретта, - сказала она и плюхнулась в кресло, - Скользкое сидение.

- Что делаем? - делово спросил мастер и добавил, - Гретта?

- Подровняйте сзади, а здесь покороче.

Ей не понравилось, что он не понял ее благожелательности. Ведь девушка представилась. Знал бы этот тютя, сколько минут она сидела в кафе напротив, а потом стояла за стеклом, наблюдая за ним и не решаясь войти.

Ей все-таки удалось придать себе беспечный вид, на ходу снять шляпку и протянуть ее мастеру:

- Меня зовут Гретта...

Он был чрезвычайно молод, может быть, моложе ее. Она знала всю его семью, так как окна ее квартиры выходили на его балкон. Жаль только это был балкон гостиной, а не его спальни.

- Почему у вас так темно? Разве свет неважен в вашей работе? У нас в шляпной мастерской нельзя без света. Мадам лично следит за этим.

- Пока светло на улице, мой хозяин бережет электроэнергию, - пояснил он, - Моем?

- Без шампуня мои тонкие волосы не уложишь, - открыто улыбнулась она.

- Зачем вы так говорите, у вас не самые ужасные волосы, мойте их желтком.

- Ну, спасибо, утешили. Значит, не самые ужасные? - она нервно рассмеялась, - А желтков, пива, прочей народной мудрости мои волосы не признают. Да. Им подавай химию. Я сама такая же - люблю силу.

Он отогнул ее голову назад, под кран, нанес холодный шампунь и взбил пену. У нее были недлинные волосы, каре, с перманентной завивкой. После соприкосновения с водой они стали жестче.

- У вас добрые руки. После вашей стрижки, наверняка, волосы быстро отрастают.

- О, да. Это очень выгодно для салона.

Он накрыл ее голову полотенцем и помог правильно сесть.

- Почему же?

- Клиенты чаще приходят, у них же отрастают шевелюры.

Он бросил взгляд на ее вырез: глубокая щель меж белых туго сжатых грудей так и примагничивала взгляд.

- Ну, что же, приступим.

- Как вас зовут, - спросила она.

- Якоб. Можно просто Жак. Я недавно здесь.

- А до войны где работали?

- До войны учился в колледже, потом на курсах парикмахеров, потом работал подмастерьем на том берегу Шельды, за собором.

У нее чуть было не вырвалось: "Так вот почему я никак не могла проследить, где вы работаете". На мосту ведущем от ратуши и Домского собора на левый берег был выставлен отсеивающий контрольный пункт. Зачем это делалось никто из жителей города не понимал, все равно по соседним мостам проход был неограничен. Но она сказала:

- Да, далековато от дома.

- Почему вы так решили? Откуда вы знаете, где мой дом?

Она очнулась, смутилась и сказала, что это было бы логично, работать поблизости с домом.

- Принимаю, - улыбнулся он своим большим ртом, похожим на клюв птенца, - Но может быть вы ответите еще: зачем вы так долго стояли перед витриной?

Она дернулась, и мастер чуть было не отрезал ей полуха, но вовремя раздвинул ножницы.