Виктория и Альберт

Это было его детище, именно по его замыслу под этой крышей собрались поразительные сокровища со всего мира. Они были чрезвычайно удачно представлены для осмотра, чтобы их могли как следует рассмотреть и восхититься ими бесчисленные тысячи посетителей. Здесь экспонировались сокровища с Востока – сказочные шелка и вышивки, трон из слоновой кости из Индии, сабли, украшенные драгоценными камнями, великолепные лаки, изделия из бронзы и меди, статуи, у ног которых плескалась вода, терракота и майолика. Радовала глаз английская керамика, кружева, золотые и серебряные подносы, резные спинки для кроватей и стулья, изготовленные из редких пород древесины, столики и комоды из Швейцарии поражали дивной резьбой. Вне себя от счастья Виктория слушала вступительную речь Альберта. Потом он прочитал молитву, и следом вступил божественный хор из шестисот человек, исполнивший «Аллилуйю» из «Мессии» Генделя. По щекам королевы текли слезы.

Она осмотрела сверкающие металлом станки, невероятно сложные и способные творить подлинные чудеса. Потом она пошла полюбоваться восковыми цветами – прелестными украшениями, равных которым она до сих пор не видела. Королева слушала чириканье механических птиц, так искусно сделанных, что их вполне можно было принять за живых.

Огромные и совсем миниатюрные экспонаты соседствовали друг с другом. Стенды протянулись на одиннадцать миль, и им удалось только мельком просмотреть всего часть выставки. Их приветствовал народ, и Виктория снова и снова громким голосом повторяла Альберту, что это самая великолепная выставка на свете, которая только ему обязана своим существованием.

В тот день они вернулись в Букингемский дворец, уставшие от впечатлений и переживаний. Толпа людей приветствовала их и махала им руками, начиная от входа на выставку и до самых ворот дворца.

– Милый мой Альберт! Дорогой, разве ты не счастлив сегодня?

Виктория обняла мужа и заглянула ему в лицо. Они остались одни в ее будуаре. Королеве так хотелось поскорее сказать ему, как она восхищена выставкой, что она сорвала с себя шляпку и ротонду и швырнула их на кресло.

– Да, я счастлив.

Он действительно выглядел счастливым – разрумянился и улыбался. Он нежно обнял жену, свою дорогую, хорошую жену. Он мог на нее во многом положиться.

– Мне кажется, что все удалось на славу. Теперь-то уж все будут довольны.

Виктория обняла мужа, склонив голову ему на грудь.

– Я знаю, любовь моя, как тяжело тебе пришлось в Англии. Понимаю, как тебя обижали, хотя ты мне никогда не жаловался и даже не пытался защищаться. Я все понимаю, и иногда у меня сердце разрывалось от обиды за тебя. Но теперь я верю, что с сегодняшнего дня все пойдет по-другому. Надеюсь, мой народ наконец поймет, в каком он перед тобою огромном долгу. Я уверена в этом. Я настолько в этом уверена, что не могу дождаться завтрашних газет. Они будут писать о тебе только самое лучшее.

– Моя милая, хорошая маленькая фрау, – тихо произнес он, переходя на немецкий язык. Они обычно разговаривали на немецком в минуты особой близости. – Моя маленькая женушка! Ты – довольна, а это для меня самое главное. Это твоя страна, но ты знаешь, что я трудился на благо ей с тех самых пор, как мы поженились. Я работал так, как будто она была моей собственной страной. Если люди наконец поверили и полюбили меня, я буду очень счастлив; но счастлив из-за того, что будешь счастлива ты. Давай помолимся, чтобы народ все понял.

На следующее утро они проснулись очень рано – Альберт считал, что следует рано вставать и сразу начинать работать. Быстро просмотрев газеты, Виктория запрыгала и начала его целовать. Выставку восторженно хвалили. Наконец-то принцу было воздано по заслугам.

Затем они, как всегда, уселись за бесчисленные документы, которые поступали каждый день. Виктория написала длинное радостное письмо своему дядюшке Леопольду, описав выставку и Хрустальный дворец, она сделал особый акцент на том, что выставка является личной победой ее любимого Альберта, и продолжала писать, подчеркивая важные места в письме, не уставала повторять, какой он великолепный, и как высоко наконец все оценили его усилия. Это был самый счастливый день в ее жизни, и она очень гордится своим мужем.

– Мистер Гиббс, вы должны понять наши волнения по поводу принца. Как объяснил вам барон Стокмар, ваш предшественник не мог обеспечить высокий уровень дисциплины, необходимый для обучения моего сына. Надеюсь, вы не совершите ту же ошибку.

Фредерик Гиббс, новый гувернер его королевского высочества принца Уэльского, низко поклонился королеве. Он был тощим высоким мужчиной с бледным лицом и кислым выражением лица.

– Я стану в точности выполнять все указания вашего величества и полностью разделяю взгляды барона относительно правильного подхода к формированию характера у мальчиков. Дисциплина будет превыше всего, я обещаю вам это.