Вильгельм Молчаливый

Барлемон. Совершенно верно! И я очень боюсь, что пока будет твориться история, мои дети останутся без куска хлеба!

Маргарита (делавшая вид, что читает его доклад). Ну что же, ваши доводы вполне убедительны! Ни для кого не секрет, что с учреждением новых епархий будет связано некоторое перераспределение доходов! Возможности наши небезграничны, и вообще, угодить всем никогда нельзя! Но почему это должно отразиться на вас? Неужели мы станем отдавать кому-то хорошие места в обход вас и ваших детей? И я никак не могу понять, почему все так всполошились по поводу инквизиции? Там ведь тоже служат люди, а не изваяния!

Барлемон (вздыхая). Нет, что ни говорите, инквизиция – это ужасно! Если б не эти сектанты! Если б они не размножались с каждым часом!

Маргарита (кокетливо). Это вам так кажется, барон! А вот принц Оранский считает, что их здесь слишком мало, что надо бы еще привезти из Германии!

* * *

3. Брюссель. Дворец Нассау. Двое всадников спешиваются у парадного входа.

Огромный вестибюль дворца. Симонсен – управляющий принца – спешит навстречу прибывшим посетителям.

Симонсен (пожимая руку старшему). Как я рад вас видеть, дорогой ван Стрален! Как обрадуется его светлость!

Ван Стрален[5]. Это (указывая на своего спутника) Ян Рубенс, мой новый помощник.

Симонсен (пожимая руку второму). Все антверпенцы – желанные гости в этом доме. А тем паче отцы города!

Ван Стрален. Мы боимся, Симонсен, что скоро они станут гостями совсем в других местах. И не очень-то желанными.

Симонсен. Что, уже разбегаются?

Ван Стрален. К этому идет!

Симонсен. Да, ничто так не огорчает принца, как эмиграция!

Ван Стрален. Сейчас главное, чтоб Антверпен избежал инквизиции! Мы действуем по плану, составленному его светлостью, но правительница с кардиналом вылавливают наших гонцов. Недавно посольство в Испанию перехватили. Я решил теперь все, что можно, делать сам.

Симонсен. У его светлости сейчас граф Эгмонт.

Ван Стрален. Прекрасно! Он нам тоже очень нужен!

Рубенс (строго). Простите, господин ван Стрален, вы направлялись сюда, чтобы говорить с принцем Оранским!

Симонсен. Мне нравится ваш молодой друг, ван Стрален! Сразу видно настоящего брабантца! – А где же ваш багаж?

Ван Стрален. Нет-нет! Здесь и без нас хватает постояльцев!

Симонсен. Комнаты графа де Горна стоят пустые.

Ван Стрален. У нас поговаривают, что Горна вообще не выпустят из Испании.

Симонсен. Здесь тоже так думали одно время, но теперь есть сведения, что в Мадриде решили по-другому. Это называется мудрая испанская политика! Они вынуждали адмирала содержать из года в год чуть ли не весь военный флот, – вот и довели до полного разорения. Но жизнь его, как видно, решили подарить фламандскому народу.

Входит просто одетый человек, низко кланяется Симонсе-ну и гостям и, взбежав по боковой лестнице, исчезает за дверьми. Оттуда слышатся шум и возгласы. Рубенс бесцеремонно следует за новым посетителем и заглядывает в ту же дверь.

В огромном зале накрыты длинные столы. За ними – множество народа. «Здоровье короля! Здоровье графа Эгмонта!»

Рубенс. А правда, господин Симонсен, что у вас днем и ночью накрыты столы и кормят всех без разбора?

Симонсен (возмущенно). Кто это говорит? Ночью! Этого еще не хватало! Ночью!

Ван Стрален. А скоро свадьба?

Симонсен. Этого, увы, никто не знает.

Ван Стрален. Что, его испанское величество не дает согласия?

Симонсен. А кто его спрашивает? Его известили из чистой любезности! Его светлость член империи, а не чей-то подданный! – Нет, это все старик ландграф! Он ненавидит Гранвеллу просто до безумия!

Рубенс (захохотав). Так пусть скорей присылает свою внучку сюда! Здесь все его точно так же ненавидят!

Симонсен (со вздохом). Да, а могли бы найти себе лучшее занятие! Его светлость говорит, что ненависть – самая никчемная вещь на свете, а я привык ему верить!

Ван Стрален. Правильно, надо не болтать, а делать! Знаете, что мы предпринимаем?

Рубенс разводит руками.

Симонсен. Друг мой, мне это знать совершенно не обязательно! (На Рубенса.) Но какой славный молодой человек!

Ван Стрален. Все равно, я не пущу инквизицию в Антверпен! Когда ничего больше не останется, я просто стану в воротах и не пущу!

Симонсен. Ну, уж тогда она никак не пройдет! Как вы думаете, господин Рубенс?

Ван Стрален. Но до этого еще далеко! (Хватает Симонсена за плечо и быстро говорит ему прямо в ухо.) Мы собираемся дать взятку самому папе! (Отпускает его.) Может, после этого король станет сговорчивее. На какое-то время.

* * *

Кабинет принца. Эгмонт и Вильгельм пишут письмо королю.