Вильям Гарвей

Не много наберется в истории медицины открытий, которые вызвали бы такую ожесточенную полемику, как открытие Гарвея. Он задевал не только науку, не только медицину и биологию, - он рушил религиозные устои, камня на камне не оставлял от вздора философов-схоластов, от выдумок мракобесов и фантазий монахов. Его учение разрушало весь старый мир науки, философии и религии, в корне подрывало религиозно-идеалистическое мировоззрение, господствовавшее в естествознании.

Столкновение двух миросозерцании, двух наук - старой и новой - вызвало грозу. И гроза эта бушевала несколько десятков лет. Гарвей не сразу поднял громоотвод доказательств и убеждений, и не от каждого ливня брани и клеветы считал нужным обороняться. Но в тех случаях, когда он вступал в полемику, он отстаивал свое открытие с величайшей настойчивостью и непреклонностью.

Под нажимом рутинеров врачей и профессоров Парижский университет объявил его учение ересью. За Парижем - все другие медицинские школы Франции и других стран.

Знаменитый парижский профессор анатомии, король анатомов Жан Риолан обрушил на Гарвея поток брани и трескучих, унизительных обвинений.

- Нынче всякая шушера лезет с открытиями! - возмущался этот просвещенный муж. - От начала века кровь не обращалась, не обращается и никогда не будет обращаться! А если кто-нибудь, когда-нибудь и видел противное, так то была чистейшая случайность!

Этот корифей анатомов своего века ревностно оберегал всякое научное старье, был ярым противником вообще всех новых открытий и большим любителем чернильных побоищ. Отвергая систему кровообращения, он предлагал взамен свою, бестолковую, бессвязную, бездоказательную, полную нелепостей и противоречий.

Новое слово Гарвея выводило Риолана из себя. Он яростно нападал на него сам и призывал к тому же своих друзей и учеников.

На этот призыв откликнулся приятель Риолана - Гюи Патен. Он еще сильнее своего друга - если только это было возможно! - ненавидел новшества.

- Мы переживаем эпоху нововведений и невероятных выдумок, - ораторствовал он, - я даже не знаю, поверят ли наши потомки в возможность такого безумия?!

Даже среди тогдашних невежд Гюи Патен был личностью выдающейся: он не признавал ничего - ни анатомии, ни физиологии, ни лекарств, ни химии и уж, конечно, никаких "изобретений". С противниками он обращался грубо, употребляя в спорах свои любимые выражения: "шарлатан", "идиот", "бездельник", "неуч", "убийца". Об открытии Гарвея он высказался следующим образом: открытие "парадоксальное, бесполезное для медицины, ложное, логически невозможное, нелепое, непонятное, вредное для человеческой жизни".

Яростно нападал на Гарвея и ученик Риолана - молодой врач Примроз. Он оперировал цитатами из древних авторов; самым сильным его аргументом было то, что раз древние, не зная кровообращения, умели вылечивать больных, значит, кровообращение - выдумка досужего ума.

Он писал: "Твоя книга привлекла к себе народ и приобрела большую популярность у некоторых врачей новизной того, что в ней говорится. Новички в ваших академиях только и кричат о кровообращении, о млечных сосудах и других подобных новинках, которые хотя и идут вразрез с общепринятыми взглядами, однако слишком радуют, слишком привлекают, но не приносят никакой пользы и не доставляют новых методов лечения".

Примроз написал целую книгу против гарвеевского учения. Впрочем, не он один: для каждого "модного" врача считалось тогда честью опровергнуть существование кровообращения.

Огромную путаную книжищу написал против Гар-вея итальянский врач Паризиани. Издеваясь над гарвеевскими описаниями тонов сердца, этот недобросовестный оппонент пишет: "...по-видимому здесь (то есть в Италии) врачи несколько глуховаты, они никак не могут услышать того, что слышал Гарвей..."

Диссертации и книги сыпались одна за другой. Одни опровергали исключительно цитатами, другие утверждали, что факты, на которые опирается Гарвей, носят случайный, патологический характер, что в нормальном организме кровь движется по Галену. Часто нападки были так нелепы и невежественны, что вызывали смех даже у врагов Гарвея.

Трактаты против нового учения писали все, кому не лень. И мракобесы, и невежды, и просто сторонники древних авторитетов, и честолюбцы, и некоторое число людей, искренне верящих в невозможность кровообращения. Кто защищал догаленовские теории, утверждавшие, что в левой половине сердца вовсе нет крови, что там фабрикуются одни только "духи"; кто пытался ссылаться на случайность, игравшую якобы значительную роль в опытах Гарвея; но так или иначе большинство брало под свою защиту Галена.

Самыми серьезными противниками Гарвея оказались Жан Риолан в Париже, Племпий в Лондоне и Каспар Гофман в Алторфе.