Читаем Вилла «Инкогнито» полностью

Вилла «Инкогнито»

На этом месте читатель вполне может ехидно подумать: «Да-да, конечно, а лучшая итальянская мебель вышла из семени Пиноккио». Что ж, вполне справедливое замечание. Вполне справедливое. На основании приведенных нами высказываний Стаблфилда можно сделать вывод, что он был 1) эрудитом; 2) мастером слова; 3) вольнодумцем, и мог разливаться соловьем по всем трем направлениям. Данное выступление, например, длилось довольно долго, пока вдруг он не перестал расхаживать по комнате и не подвел итог следующим образом: – В конце, друзья, предлагаю вам представить себе некий анекдот, длинный анекдот, который рассказывают постоянно, причем так туманно и путано, что полностью понять его невозможно. Жизнь – это и есть тот анекдот, друзья мои. А душа – его соль.

Стаблфилд с минуту, не меньше, разглядывал собственные ноги, сравнивая алость ногтей с насыщенной красной гаммой ковра. Но не чтобы усилить впечатление. Он размышлял. В комнате стояла такая тишина, что казалось, было слышно, как тлеют ароматические палочки. Наконец он оторвал бороду от груди и сказал:

– Давайте не будем высекать на скрижалях последнюю сентенцию, ладно? Это может быть и высокая мудрость, а может – и полная чушь. Грань порой слишком тонка. Как-нибудь я проверю это на Лизе Ко и сообщу вам ее мнение.

Дики, стоявший в дверях кабинета, побледнел.

* * *

Бесконечные корешки книг по стенам кабинета Стаблфилда рекламировали себя не хуже того щита в Патпонге.

БИОГРАФИЯ КУРИТ СИГАРЕТУ

ПОЭЗИЯ ЕСТ ПАЛОЧКАМИ

ФИЛОСОФИЯ ИГРАЕТ В ПИНГ-ПОНГ

и так далее.

– До чего у меня славные ученики, – заметил Стаблфилд, закрыв за собой дверь. – Смеются, услыхав свисток моего паровоза, хотя ни один из них паровоза в глаза не видел. Бог ты мой, Голдуайр, что у тебя за вид? Бангкок тебя что, разжевал и выплюнул? Твое обычное мальчишеское очарование сильно пообтрепалось. – Заметив, что Дики разглядывал библиотеку, он сказал: – А помнишь, когда мы только познакомились, ты взял у меня почитать «Улисса», решив, что это биография генерала Гранта?

– Было такое. Зато теперь благодаря тебе я знаю, кто похоронен в могиле Гранта. Джеймс Джойс.

Стаблфилд усмехнулся.

– Я очень рассчитываю, что Фоли привезет мне новые книги, желательно пригодные для чтения, а не дешевки-однодневки. Не это занудство про раковых больных и честных адвокатов…

– Дерн не привезет тебе ничего, Стаб. Его замели.

– Что?

– Поймали на Гуаме. Самолет там сделал вынужденную посадку. Я видел его по Си-эн-эн. В наручниках. Весь твой товар конфисковали. Это было дня три или четыре назад. – В голосе Дики слышались чугунный гул отчаяния и стеклянное дребезжание истерики.

Стаблфилд присвистнул, и это никак не напоминало свисток паровоза.

– Твою, боже, мать! – воскликнул он вполголоса. И, оправившись от шока, добавил: – Фоли, разумеется, не расколется, но рано или поздно личность его они установят. Если уже не установили.

– А это значит…

– Это значит, что игра становится очень и очень интересной.

– Только не надо этому так радоваться.

В болотисто-зеленых глазах его собеседника действительно блеснула задорная искорка.

– Для Фоли это, само собой, дрянной вариант. Но, возможно, то, что было нужно всем нам. Слишком долго мы шагали по проторенной дорожке.

– Но мне моя дорожка нравится. Особенно если принять во внимание имеющуюся альтернативу. Что нам, черт возьми, делать, а, Стаб? Что? Действовать-то надо быстро. Мы в заднице. Я без гроша. Я…

– Полегче, Голдуайр. Без истерики. Возьми себя в руки. Решение принимать, безусловно, придется. Но сначала давай взглянем на картину в целом. Рассмотрим ситуацию в перспективе. – Он положил здоровенную, размером с хороший бифштекс, ладонь на трясущееся плечо Дики. – Давай… давай-ка вспомним слова твоей подруги.

При упоминании подруги Дики опять побледнел. Он все время упорно думал о том, увидит ли ее снова. И это, честно говоря, заботило его больше всего. (Разумеется, он не мог знать, что Лиза Ко, проторчав из-за социалистической бюрократии и проблем с паспортом два дня во Вьентьяне, в настоящий момент направляется в Фань-Нань-Нань и прибудет туда еще до захода солнца.).

– Какие слова? – спросил он, уставившись на Стаблфилда.

– Да ты прекрасно знаешь какие. – У Стаблфилда было полно своих забот, и он потихоньку начал раздражаться. – Семейный девиз Лизы.

Дики закрыл глаза. И тут же все вспомнил.

Оно есть оно.

Ты есть оно.

Ошибки быть не может.

До конца не веря, но и не отрицая полностью, что эта литания может принести спасение, Дики повторил все слова, потому что в них была Лиза, а тем временем на дне ущелья у виллы «Инкогнито», под поющим на ветру цирковым канатом, там, где туман настолько густ, что ложится невесомым мехом на веки, парочка тануки, избежавшая ловушек мадам Ко, бешено облаивала тигра, которому вздумалось ими пообедать.