Вилла Медиана

– Я разделась, он увидел мою татуировку и спросил, не рабыня ли я. Я ответила, что я свободная гражданка, умастила себя и его душистым маслом и легла рядом. Однако вместо активных действий, он стал расспрашивать о моей жизни. Такие клиенты тоже попадаются, мы их называем «исповедниками». «Ты, наверно, нездешняя, – спросил он. – Такие девушки обычно занимаются своей профессией вдали от родных мест, чтобы не позорить близких». Я отвечала, что в моем случае всё совсем не так.

Я родилась в год, когда в наше государство пришла страшная пестиленция – эпидемия чумы1 – и сразу оказалась в самом её очаге. Меня отвергла мать, когда почувствовала, что она поражена болезнью, и я очутилась в стенном ларце. Ну, это такой ящик, вделанный в стену, который открывается и с улицы, и из помещения, не знаю, как он называется по-латыни, у нас он назывался «протика». Через него мои родители, видимо, продавали молоко и сыр. Так вот, мама из последних сил завернула меня в фарос2, пропитанный соком чистотела, и бросила меня в эту протику… Мои родители умерли в один день… В тот самый…

Болезнь косила людей так быстро, что живые не успевали хоронить погибших. В приморских селениях от умерших избавлялись просто: грузили трупы на лодки и топили в море. Но наша Темела находилась далеко от моря.

Ятротехнес, районный врач, был убеждён, что болезнь распространяют летающие анимакулы3, поэтому было принято решение сжигать вымершие кварталы в едином погребальном костре. Председатель нашего района, «консул пагэ», запретил под страхом смерти брать в обречённых на сожжение жилищах что-либо из вещей или других предметов.

И вот, спустя пару дней, бригада солдат-санитаров шла и сжигала вымершие районы Темелы. Один солдат услышал мой плач в протике. Согласно инструкции, он должен был сжигать всё подряд, но он не смог оставить меня в пламени. Знаешь, бывают незаконнорождённые, а я – незаконноспасённая.

Потом моему спасителю отрубят голову за нарушение приказа в условиях чрезвычайного режима, но до этого он успел нанять какую-то бродяжку в качестве моей кормилицы. Ей, наверно, было страшно, но, когда она прикинула, сколько вина она сможет купить за предложенные деньги, женщина согласилась. Мне потом сказали, что она назвала меня Хелидоной, потому что я была вся облеплена листьями чистотела. Наверно, поэтому мне и дали потом имя Елена. А через сорок дней, когда убедились, что я не заразная, меня забрали в приют. Хотя и там меня несколько дней вымачивали в каком-то рассоле. У меня много родителей…

Вот так я ответила своему любознательному любовнику, что я покинула свою Темелу не от стыда, просто там не осталось никого из близких. Этот человек сначала разбудил во мне все эти воспоминания, а потом заявил, что я холодное бесчувственное бревно, что ему жаль потраченных денег, и, чтобы компенсировать траты и унизить меня, он совершил навистегу.

– Что это такое? – спросил Констанций.

– Ой, лучше тебе не знать.

– Я всё должен знать! И ты знай – это был мой отец Евтропий! У меня в голове не укладывается – как можно после всего, что ты рассказала, поступить так! Он пришёл ко мне и стал оскорблять тебя как женщину, как любовницу!

– И ты поверил?

– Нет! К счастью, у меня полно более достоверных свидетельств почитателей твоего таланта.

Внезапно Констанций увидел, что глаза Селены наполнились слезами.

– А может быть он прав, твой отец… – сказала она тихим и каким-то обречённым голосом. – Всё как-то несуразно, всё не по-людски… Я пришла вместе с чумой. Меня выбросила мать, но можно ли её за это упрекнуть? Спасли меня в нарушение римского законодательства. Из-за меня лишили жизни доброго человека. Вскормлена я алчностью. Я вся соткана из пороков – разве могло из меня вырасти что-то добропорядочное?!

Констанций бережно обнял возлюбленную.

– Нет, всё не так! Ты – росточек, пробившийся сквозь руины и пепелище. Ты – должница Фортуны, ты теперь просто обязана прожить яркую необычную жизнь!

Девушка немного успокоилась, и какое-то время они стояли молча.

– Видишь, как у нас далеко всё зашло, – тихо сказала Селена. – Вот я уже с твоими родителями познакомилась.

– Ну вот, хвала богам, ты возвращаешься в свое обычное крапивное состояние! Луна вышла из облаков, ведь так, Селена?

– Знаешь, у меня есть ещё одна тайна, которую ты должен знать. Вообще-то, меня зовут Елена.

– Елена… Елена… – повторял Констанций с закрытыми глазами, словно примеряя новую реальность, а потом воскликнул: – У тебя военное имя – это знак мне, офицеру! Где-то у Эсхила есть персонаж Елена Элептолида ('?????????) – «Захватывающая города». И так же называется разновидность осадных машин с винтовым приводом! А ещё ты Елена-Доригамбра, невеста битвы, возбуждающая раздоры своей желанностью! Ты – причина войны, а без войны я останусь без работы!

3

На следующее утро Констанция явился в лагерь в приподнятом настроении. Его когорты ещё не вернулись из Скаматы.

Констанций попросил префекта лагеря предоставить ему три дня отпуска.

– По очень личным обстоятельствам, – добавил он загадочным тоном.