Вилла Медиана

Тускулан забавно съёжился, одной рукой прикрыл глаза, а другой махнул – ступай, дескать.

Констанций решил провести этот свой короткий отпуск на Вилле Медиана, которая располагалась на восточной окраине Наисса.

Медиана – дословно, «средняя», но это мало что объясняет. Возможна также связь с именем Медея, которое было нарицательным для волшебниц и фей. «Колдовская вилла» – это уже что-то.

Он пригласил на виллу Селену, явно вынашивая какой-то коварный план. «Посмотришь, как солдафоны живут», пояснил он с улыбкой.

Вряд ли Констанций был владельцем той роскошной виллы. Скорее всего, он занимался тем, что в те времена называлось «швырять понты» (iactatio), а поместье принадлежало кому-то из его родственников или близких друзей. Хотя в последствии он действительно станет её полноправным собственником. Можно предположить, что Констанций приобрёл эту виллу после того, как разбогател в результате славной Пальмирской кампании. Его сын, император Константин Великий полагал, что он родился именно на этой вилле.

В атриуме и комнатах был идеальный порядок, значит, кто-то заботился об этой вилле. Однако, в тот день никто не нарушал их уединения.

Констанций принёс с кухни бронзовый энофор (oenophorum) с горячим вином и налил гостье.

Селена сидела в старинном кресле с поджатыми ногами и читала какую-то книгу.

Констанций тихо приблизился и опустил бретельку её кофточки (subucula).

– Тебе не жарко?

– Мне не жарко. Верни всё обратно, – спокойно возразила Селена.

«Да, для неё, видимо, это привычная процедура», подумал Констанций и продолжил наступление:

– А, по-моему, жарко.

– Ясно, – заметила Селена, не отрываясь от книги. – Кончилась любовь. Констанцию надоело олицетворять незыблемость и верность слову. Пенелопа отменяется.

– Ничего не отменяется!

– Тогда сделай всё, как было раньше! – сказала Селена и обожгла трибуна таким взглядом, что он поспешно вернул тесёмки в район шеи.

– Ты что, всё цену себе набиваешь? – спросил Констанций с жестокой усмешкой.

– Набиваю, – тихо ответила Селена. – Только не себе, а тебе.

– Не понял, поясни.

– Поясняю. Сейчас ты – единственный. А после того, как ты осуществишь свой замысел – станешь одним из многих сотен. А замысел твой остынет через пару минут. А исправить – уже не получится, так и останешься уценённым и обесцененным.

Констанций почувствовал какую-то правду за её словами, но не сдавался.

– А не слишком ли ты драматизируешь последствия?

– Не слишком. Я сейчас забочусь о качестве твоей будущей супруги.

А потом Селена подняла свои глаза, неожиданно доброжелательные, и пояснила:

– Пойми, я сейчас живу, вынуждена жить, двумя жизнями. И я изо всех сил стараюсь их разделить и развести подальше друг от друга. Чтобы конец одной никак не затронул начало другой. Так что не мешай мне, если не хочешь, чтобы эти жизни смешались снова когда-нибудь в дальнейшем.

Итак, битва при вилле Медиана безнадёжно проиграна. Внутри Констанция всё остыло, снаружи всё обвисло. Имеются в виду руки, безвольно опустившиеся по швам.

– Они по какому-то недосмотру, кроме красоты ещё и ума тебе отвесили по полной мере! – сказал он то ли с восхищением, то ли с раздражением.

– Кто – «они»?

– Ну боги, или кто там занимается формированием личностей и организацией судеб.

Селена равнодушно пожала плечами.

– А что за книгу ты так увлечённо читаешь? – спросил Констанций.

– Это «Глоссарий военных терминов для одинакового толкования и понимания оных на всей территории Империи».

– От одного названия удавиться хочется, – поморщился трибун. – Там же поэтические сборники есть, вон драмы Софокла…