Вилла Пратьяхара

Но отправиться к Стасу я не успеваю. В камнях опять раздаются какие-то звуки. На этот раз это точно шаги. И они приближаются. Вскоре я уже отчетливо слышу голоса. Два. Ошибки быть не может, это возвращаются загулявшие туристы. Первым на площадке показывается голова Арно. Волосы рассыпались по плечам, наверное, промокли под дождем, и он их распустил. Жанна идет сама, отстав на несколько шагов. Не в обнимку, хоть и на этом спасибо. Я быстро отворачиваюсь и увлеченно рассматриваю ноготь. Действительно, чем еще можно заниматься, гуляя с фонариком по каменистой ночной террасе, как не рассматривать собственные ногти? Как там Пушкин говорил про «быть можно дельным человеком»? Кажется, я все-таки сегодня недостаточно выпила, сердце предательски заколотилось, и я уже не знаю, как и с каким именно выражением на лице мне следует повернуться, но Жанна облегчает мне задачу, поверив в то, что их возвращение осталось мной незамеченным и весело окликнув меня.

Я оборачиваюсь и удивленно поднимаю брови. В темноте этого, должно быть, не видно, но мне так проще. Я самодостаточна, спокойна, я не провела весь вечер в томительном ожидании, более того, я про них вообще забыла и теперь искренне удивлена.

— О! Уже вернулись? Быстро! Где были, что видели? — произношу я по-английски, пытаясь придать голосу необходимую долю рассеянного равнодушия.

Арно подходит первый.

— Принимай подругу. В целости и невредимости. Немножко, правда, подмокшую по дороге, но уже высохшую. В лодке ужасно штормило из-за ветра, и брызги залили нас с головой.

— Ой, это было невероятно ужасно, — подключается возбужденная Жанна. — Я думала, что умру со страха! Хорошо у нас было с собой пиво, и мы так и плыли: Арно держал меня, а я держала бутылку, постоянно прихлебывая из горлышка!

Я выдаю приторную улыбку:

— Ужасно за вас рада. Так вы, наверное, уже и поели где-то?

— Да-да! Ты не представляешь! Арно, оказывается, знает такие рестораны, где совершенно нет туристов! Никого вообще нет! — тараторит радостная Жанна. — Нам вынесли столик на улицу, типа в садик, там был какой-то ручеек, подсвеченный огнями, или озерко? — последнее обращено к Арно, рука Жанны при этом спокойно ложится на его плечо.

— Озерко, — говорит он, не скидывая ее руки.

— Да, значит, озерко. И в нем плавали огромущие такие рыбы, всех цветов, это просто нереально! И мы поели какую-то рыбу… Арно, как она называлась?

— Рэд снэппер.

— Да, вот, рэд снэппер. Арно все помнит. Слушай, короче это все невероятно!

Я киваю и ухожу в дом. Заворачиваю на кухню, включаю электрический чайник и присаживаюсь на табурет, сложив руки на коленях. Смотреть на их прощание сил уже нет. Обойдутся без меня.

Через минуту-две (быстро, значит, если и целовались, то коротко) Жанна заглядывает ко мне на кухню. Лицо ее светится от восторга, но губы бледные, значит, все-таки не целовались. Интересно, только я не в состоянии испытывать радость за подругу, или это общее место? Я поднимаюсь, поворачиваюсь лицом к раковине и начинаю перекладывать в ней посуду с места на место.

— Какая-то ты тухлая, — замечает Жанна. — Сделаешь нам чай?

Я киваю и бросаю в чашки два пакетика с мятным напитком.

— Дьявол!

Чайник почти вырвался из моих рук, и меня обдало выплеснувшимся из носика кипятком. Теперь у меня есть повод убежать в ванную за йодом, и заодно скрыть от подруги уже навернувшиеся на глаза слезы.

Овладев с собой, я через несколько минут возвращаюсь на террасу. Жанна уже вынесла туда дымящиеся и благоухающие мятой чашки и удобно устроилась, по-кошачьи свернувшись в клубок на моем кресле. Я придвигаю себе жесткий стул. Второго кресла у меня нет.

— Слушай, этот Арно довольно забавный персонаж, — замечает Жанна.

— Чем же он так забавен?

— Ну… — тянет Жанна. — А ты хорошо его знаешь?

— Ну так. Не очень.

— А я, как мне кажется, проникла в его душу. Это просто живая ходячая иллюстрация к Бегбедеру! Полный улет! Он мега-успешный адвокат, живет в Париже…

— Он больше не живет в Париже.

— Ну, что значит, не живет? Когда-нибудь ведь ему тут надоест и он вернется.

— Ему тут не надоест. Ты ничего не поняла.

— Не важно, что ты перебиваешь? Короче, он живет в Париже, у него квартира в самом центре, сейчас он ее сдает какому-то арт-директору. У него вид из окон на Сену, правда боковой, но какая разница?

— Жанн, тебе не кажется, что ты на жилье помешана? И с Рафиком у тебя тоже основным камнем преткновения были жилищные вопросы.

Жанна удивленно поворачивает ко мне лицо:

— Что-то ты раздраженная сегодня.

— Да? — Я изо всех сил пытаюсь взять себя в руки, но у меня ничего не получается. — Я, кажется, просто устала.

— А ты лампы свои рисовала?

— Рисовала.

— И как?

— Никак. А что, хочешь посмотреть?

— Если честно, то нет.

— Я так и думала. Расскажи, тогда, что ты еще узнала про Арно, а то тебя сейчас, кажется, разорвет на части.

Жанна настолько увлечена свежими впечатлениями, что даже готова не обращать внимание на мою грубость.