Вилы

Но башкиры нападали не только на тех, кто явился их усмирять. И Татищеву досталось от Кирилова невыполнимое дело: он должен построить «транжементы», а его защита бабахает из пушек где-то совсем в другом конце Башкирии. Татищев был эффективным командиром, потому что был безжалостным. Он прибыл в Оренбург и понял, что дело – швах. Оренбург 1737 года представлял собой прямоугольник земляных валов, оплетённых хворостом. Вокруг – безлесая степь, где прокормиться могут только сайгаки. За Яиком – башкиры, готовые перегрызть русским глотку. Но рядом – казахи, готовые грызть глотку башкирам. И Татищев натравил казахов на башкир: дозволил переходить Яик на баранту.

Даже Алексей Тевкелев, заклятый враг башкир, знал, что нельзя выпускать этого джинна из бутылки. Это коварство Заркума, сына царя змей Ках-Кахи. Узел кровной вражды завяжется на века. Но Татищев действовал по принципу «чем хуже, тем лучше». Он ведь говорил, что надо строить заводы, а не крепости. Его не услышали. Вот теперь и он не будет слушать советов – и жрите эту войну хоть с солью, хоть без. Тевкелев пожал плечами и написал донос на Татищева.

Тевкелев для башкир был улем – живой мертвец, символ смерти. А Татищев стал иргаил – людоед, у которого душа – змеёныш. Эту истину высветил костёр аутодафе на площади в Екатеринбурге. Так в России цвёл век Просвещения.

В плен к русским попал башкир Тойгильда Жуляков. Он уже бывал в плену: его окрестили и отпустили. А он вернулся в ислам – «принял паки махометанский закон». И Татищев приказал казнить отступника старинной, но ещё не отменённой казнью для еретиков, – спалить в срубе. 55 лет назад так истребили протопопа Аввакума. Тойгильду засунули в сруб и публично сожгли живьём.

Татищев не утратил разума. Когда ему стало ясно, что в досаде он совершил ошибку, он созвал в Оренбург казахских ханов. Татищев презирал этих азиатов и с брезгливостью наблюдал, как после застолья они складывают за пазуху ложки и тарелки хозяина. Однако он всё равно дарил ханам щедрые подарки, чтобы ханы вызвали своих головорезов обратно из Башкирии. Баранту Татищев запретил.

Но было поздно. Татищева дёрнули в Петербург давать объяснения, а вместо него командиром Оренбургской комиссии назначили адмирала Урусова. По дороге в столицу Татищев приметил на Яике новое место для Оренбурга – урочище Красная гора. Потом Урусов распорядится строить здесь крепость для переноса города. Ничем другим Урусов больше не прославится, да и этот «транжемент» не станет Оренбургом, а будет Красногорской крепостью.

Бунт Пугачёва заслонил эпопею борьбы с башкирами. Когда в XIX веке возникла проблема Кавказа, Россия не вспомнила, что в XVIII веке в Башкирии она уже сумела умиротворить горцев-мусульман. Русские войны на Кавказе оказались последствием того урока, выучить который не позволила пугачёвщина

Василий Урусов, адмирал и князь, не утрудился вникнуть в башкирскую ситуацию. Он пошёл напролом, как ледокол через торосы. Если при Татищеве в Башкирии полыхал казахский разбой, то при Урусове начался русский террор. Военная Комиссия башкирских дел была разделена на две части – мензелинскую и оренбургскую. Одна только оренбургская контора Комиссии приговорила к смертной казни 7455 мятежников. Башкир сажали на колья, вешали за рёбра на железные крюки, насмерть «штрафовали» кнутами. Им резали уши, рвали ноздри, отсекали руки и головы. Урусов писал в столицу: «Происшедшее замешание прекращено быть может токмо силою оружия и причинением тем ворам потомственного страха».

Ущелье Мурадым

А башкиры помнили все казни. С древности каждый их род писал свою шежере – родовую летопись, и по летописям историки насчитают 11 тысяч убиенных. Над зелёными горами и синими излучинами рек поднялись 1200 чёрных столбов дыма от сожжённых аулов. В этом страшном небесном лесу заплутал орёл Самрау, царь птиц, заплутал, распорол крылья о вершины скал и упал в ущелье Мурадыма.

Башкиры кинулись за спасением через Яик к казахам. Но на переправах встали русские батареи, расстреливая плывущих. А казахи без совести хватали тех, кто перебрался на их берег, увозили в Хиву и продавали в рабство. Сам Аллах сжалился над башкирами и поразил адмирала-изверга цингой. В 1741 году князь Урусов, находясь в Самаре, ослабел, слёг, выплюнул последние зубы и умер. Башкирия дымилась пепелищами, а её мужчины ушли в леса и точили сабли. После шести лет боёв Оренбургская экспедиция была от своей цели дальше, чем в начале славных дел.

Восток – дело тонкое