Виндера. Танец медных королей

Рине показалось, что перед ней незнакомец. Надежный и почти родной, но далеко не такой одномерный, каким она себе его представляла. Похоже, Климу еще будет чем ее удивить.

– Ты так изменился, – сказала она тихо.

– Из-за тебя. – Он все-таки посмотрел ей в глаза. – Я не могу сидеть спокойно после того, как увидел, что ты сделала для всех нас. Да никто теперь не может сидеть спокойно. – Клим обвел рукой город, невидимый за деревьями. – Все королевство вдохновлено тобой, Рина. Твоим несгибаемым духом. Ты выстояла против всех невзгод, и мы, глядя на тебя, тоже верим, что выстоим и что все будет хорошо.

«Прокладывай свой путь, даже если тебе кажется, что ты идешь вдали от тракта, по голому полю, куда еще никто никогда не забредал. Со временем ты обернешься и увидишь, что остальные следуют за тобой по тропе, которую ты создала сама», – вспомнила Рина слова Дженара.

– Будет нелегко, – сказала она больше самой себе, чем Климу. – Впереди еще уйма работы. Кругом руины, и это не очень-то похоже на счастливый конец, где все жили долго и счастливо.

– Это-то и радует больше всего, – улыбнулся Клим. – Лично я за начало! Хочу успеть научиться еще чему-нибудь, кроме пастушьего ремесла.

Рина рассмеялась его энтузиазму.

– Ты все правильно решил. – Почему-то она подумала, что Климу нужно ее одобрение, хотя он и выглядел вполне уверенным в себе. – Но приезжай в Рыбоводье почаще, когда транспорт наладят. Бабушка будет скучать… – Она покраснела и отвернулась. – И я тоже.

– По-моему, ты все-таки замерзла, – тихо сказал Клим и обнял ее со спины.

Не говоря больше ни слова, они стояли и смотрели на воду, слушая детский смех, и в дорожке, проделанной на воде солнцем, видели путь, по которому им и всему королевству еще только предстояло пройти.

Эпилог

Деревеньку Вишневый лог этим утром снова обняло крыльями тумана, и, словно встопорщенное перышко, поднимался к небу столб дыма из оранжевой трубы на крыше дома старины Грегора.

Вокруг участка был справлен новый забор, еще не окрашенные доски пахли дубовой стружкой и масляной эмалью, которой пропитались, пожалуй, все поверхности во дворе после того, как Аделина выкрасила их содержимым банки, уцелевшей за годы проклятия.

Возле ворот стояла старенькая тележка, а в ней высились аккуратными стопками еще не до конца разобранные дрова – штабеля развалившихся щитов и перегородок, сухие ветки яблонь, на углях которых получалось ароматное мясо. Часть поленьев нашла свое место в дровянике, а часть уже перекочевала в полку под камином. В доме было натоплено, в креслах напротив круглого столика, что казался слишком крохотным для двоих, но зато ничуть не мешал притяжению душ, сидели Грегор и Аделина и пили чай с оранжевым дынным пирогом, сдобренным диким медом и цедрой лимона.

Это было тихое утро тихого дня, когда вереница путников, устремленных к Ветродую, давно иссякла, а те немногие, кто решил остаться в деревне, все еще спали, устав от вчерашних забот по заготовке еды на зиму, починке жилья и отлову скотины. Поэтому Грегор и Аделина, не ждавшие никого в этот час, молча завтракали, наслаждаясь покоем и обществом друг друга, и оба легонько вздрогнули, когда раздался настойчивый стук в дверь.

Грегор неторопливо отставил чашку на блюдце и поднялся из кресла.

– Пойду посмотрю, кто там, – сказал он, но Аделина тоже поднялась, словно была привязана к Грегору невидимой нитью, которая заставляла их держаться все время вместе.

Аделина была бы совсем не против, если бы такая нить появилась на самом деле. Она осознавала, что не так много времени отведено ей на этом свете, и потому ни одной секунды не хотела проводить вдали от милого друга. Вдвоем они подошли к двери, и Грегор, не глядя в полукруглое окошко над входом, спросил:

– Кто к нам пожаловал?

– Очень ценный гость! – заявил хрипловатый юношеский голос. – Мне надо увидеться с Аделиной!

Грегор недоуменно крякнул и отпер дверь. Он делал все неторопливо и обстоятельно, а пришелец явно спешил и был раздражен его медлительностью.

– Ну наконец-то! – проворчал он, смахнув со лба выгоревшую челку, которая лезла в глаза.

Аделина с любопытством заглянула Грегору через плечо и увидела на пороге сутулого паренька лет семнадцати. Загорелое лицо его было залеплено веснушками, как булочка, пересыпанная корицей. Паренек шмыгнул мясистым носом, крупноватым на фоне запавших щек и острого подбородка. Глаза его, не то серые, не то коричневатые – за челкой и при утреннем свете было толком не разобрать – лучились такой живой радостью, что эта радость тут же заразила Грегора и Аделину и заставила их улыбнуться в ответ его широкой щербатой улыбке.

– Так ты знакомый Аделины? – спросил Грегор, отходя от двери, чтобы впустить гостя в дом.

– О, я не просто знакомый! Я ее очень близкий друг, так что можешь уже начинать ревновать, старина!