Вингер. Танке (СИ)

— Владимир Владимирович, я же Испании практически не знаю. Я в Валенсии живу. Это приморский город, типа Туапсе. Это даже не уровень Сочи. В другие города, конечно же, выезжал. Но кроме стадиона и гостиницы я там ничего не видел, — виновато развожу я руками.

— Тогда хорошо. А что вы сами думаете? На какие вопросы хотели бы ответить?

— Вы знаете, что наш клуб берёт Андрея Ещенко? А статью в «Экспресс-газете» читали? — дожидаюсь его кивка, продолжаю. — Про моё образование можете задать вопрос, про мою семью.

— Извините, правильно ли я понял, что я могу задавать вопросы о вашей семье?

— Сами видите, какая ситуация сложилась. Сам не скажи, тут такое придумают.

— Я с вами согласен. Ну что же, суть я понял. Не волнуйтесь, Александр, эти сорок пять минут пролетят очень быстро.

Ровно в десять начался прямой эфир. Нас усадили на стулья за кофейным столиком, на котором стояли несколько бутылочек с водой. Что интересно, они были повёрнуты этикетками к зрителям. Ну это и понятно, на рекламе Первый канал сегодня очень неплохие деньги подымет.

К началу эфира я до того устал, что, кажется, прогреми взрыв под ухом, не шевельнусь. Поскорее бы это всё закончилось. Но с Олей я обязательно поговорю на тему моего прямого эфира. Беременность — это одно, а влезать в дела своего брата — это совсем другое.

— Здравствуйте, дорогие телезрители, — начинает ведущий. — Сегодня у нас в гостях семнадцатилетний Александр Граф… Бла-бла-бла.

Чуть не пропустил, когда мужчина повернулся ко мне.

— Очень рад видеть вас у нас в студии, Саша.

— Я тоже очень рад, Владимир Владимирович. Кажется, что ночью только игра закончилась, а сегодня вечером я уже приземлился в Москве. Меня сразу к Иосифу Игоревичу Пригожину отвезли записывать песню «Новогодняя», а потом сразу сюда. Поэтому сейчас я больше всего мечтаю отоспаться. Очень надеюсь, что тот, кто заказывал это интервью, поймёт этот намёк.

— Я надеюсь, вы не уснёте у нас в студии? — вторит мне Познер шутливым тоном. Он мягко смеётся, поправляя пальцами очки.

А я улавливаю главное. Эта ситуация его явно забавляет.

— Постараюсь, — киваю ему в ответ.

Я невольно сравниваю Малахова и нынешнего ведущего. Если первый — это свой парень, то Познер хоть и производит впечатление доброго соседа, держит дистанцию и не позволяет себе ничего лишнего. Но главное, контакт у нас есть. Мужчина сразу начинает с футбольного вопроса.

— Александр, а с кем у вас вчера была игра?

— Играли с «Мальоркой», 4:0 в нашу пользу.

— Примите мои поздравления. Не могли бы вы, Саша, ответить на такой вот мой вопрос? Меня всегда интересовало, почему за границей в футбол играют лучше, чем мы.

Я уже было хотел открыть рот, но вспомнил совет моего агента: говори то, что люди хотят услышать. И главное — политкорректность. Правда здесь никому не нужна.

— Ну почему лучше? Также, как и у нас. Самое главное преимущество Европы — это климатические условия. Если вы обратите внимание на страны, которые выигрывали чемпионат мира по футболу, то это Франция и Англия — по одному разу. Аргентина, Уругвай — по два раза, Италия, Германия — по три раза, и Бразилия выиграла пять раз. У нас в Москве на футбольном поле с ноября по апрель лежит снег, а осенью дожди льют. А что уж про Якутск говорить? Вы много знаете футбольных команд с Чукотки? В Испании снег — это большая редкость. А уж про Бразилию и говорить нечего. Я бы посоветовал строить крытые стадионы, поля с подогревом, где можно было бы не только круглый год тренироваться, но и собирать болельщиков. Либо нужно выезжать на тренировки в другие страны, где можно играть под открытым небом круглый год.

— Поэтому ребята из детской академии «Динамо» и летят двадцать шестого декабря в Испанию играть в футбол?

— Не только поэтому. Тренировочный процесс в Испании и России сильно отличается. Повторюсь, нельзя сказать, что он плохой или хороший. Он просто другой. Поэтому у динамовцев есть редкая возможность сравнить две школы.

Затем Познер осторожно интересуется.

— Вот говорят, что в Словакии мужчина в голубом берете был подсадной уткой.

— Говорят, в Москве кур доят, — тут же парирую я. — Владимир Владимирович, ну как вы себе это представляете? Неужели гвардии полковник, преподаватель Рязанского училища согласится изображать из себя «утку»?

Краем глаза вижу, как у Константина Эрнста, стоящего рядом с оператором, трясутся от смеха плечи.