Винни Ковальский - гнус частного сыска (СИ)

- Не знаю, - выдохнула леди Фицрой и разрыдалась. - Господи, что же мне делать?

- Всё рассказать полиции, - Ковальский прохаживался по комнате. - Виола шантажировала сэра Реджинальда?

- Вы сами всё знаете, что же мне ещё говорить?

Сыщик вдруг ощутил на своих плечах руки леди Фицрой. Её горячие губы впились в его шею.

- Вы сами всё знаете... гадкий, гадкий мальчик...

- Ага, - хмыкнул Ковальский. Вывернувшись из её рук, он подошёл к двери и набросил крючок. Затем принялся расстёгивать пуговицы на брюках.

Полчаса спустя они лежали бок о бок на ковре перед камином, облокотившись на диванные подушки. На Ковальском был сиреневый с чёрным кружевом корсет Миранды Фицрой, леди Фицрой накинула на себя его синюю рубашку, а где в этот момент находилась рука хозяйки - мы не станем упоминать, иначе это будет не детективная повесть, а несколько другой жанр литературы.

- Гадкий, гадкий, - восторженно шептала леди Фицрой. - Надо же, при таком росточке...

- Помилуйте, мэм, вы щиплетесь, - плаксиво отозвался Ковальский. - Это больно, в конце концов.

- Ах, простите. Увлеклась немного...

Ковальский приподнялся на локте и посмотрел в раскрасневшееся лицо леди Фицрой.

- Вижу, ваш муж не очень-то балует вас своим вниманием?

- Совсем нет, - едва слышно проговорила она, - он ни разу, ни разу...

- Вот как, - Ковальский прижался к леди Фицрой и поймал её за подбородок. - И Моррису про это известно?

Почти в ту же секунду ногти леди Фицрой вонзились ему в бедро.

- Вы забываетесь, мистер Ковальский!

- Это ещё кто из нас забывается, - сердито заметил Ковальский, оторвав от себя её руку. - Видите, синяк сделали... Что ж, не хотите говорить - не надо. Я и сам восстановлю картину событий - фактов у меня достаточно. Мне, например, теперь совершенно ясно, что у Морриса есть ещё одна должность, помимо секретарской. Должность почтенная в наше время, но он почему-то делает из неё тайну.

Леди Фицрой отпрянула, подозрительно глядя на Ковальского.

- Что вы имеете в виду?

- Что Моррис - психоаналитик. И нанят он потому, что у вас серьёзные проблемы в семейной жизни, которые вы хотите скрыть.

- Что же делать? - беспомощно проговорила леди Фицрой в который раз за последние сорок минут. Ковальский поднялся на ноги.

- Что делать, что делать! Одеваться. Будьте любезны отдать мне мою рубашку.

8.

- Сэр, пришёл какой-то... - констебль не решился выговорить слово "джентльмен", - человек. Утверждает, что у него есть важные сведения по делу Виолы Харди.

- Впустите, - немедленно ответил Бишоп. Однако читатель уже догадывается, кого он увидел на пороге своего кабинета, и потому может вообразить его реакцию.

- Вы? Может, наконец, скажете, кто вы такой?

За спиной у суперинтенданта раздался смех Солгрейва.

- Не беспокойтесь, сэр, - произнёс инспектор, - это мой агент.

- Ваш агент? С каких это пор?

- Со вчерашнего вечера.

"Агент" церемонно снял соломенную шляпу и наклонил голову.

- Разрешите представиться. Ковальский. Винни Ковальский.

Суперинтендант подумал, что, видимо, для пользы дела лучше ничему не удивляться.

- Как идут дела с Фицроем? - спросил Ковальский, без приглашения усевшись на стул. Солгрейв раскуривал трубку.

- Всё отрицает. Досадно то, что улик против него нет. Придётся его отпускать, иначе будет большой скандал. Сэр Реджинальд слишком значительная фигура, чтобы арестовывать его по смутным подозрениям.

- Мои подозрения довольно ясные, - возразил Ковальский. Бишоп надвинул на нос очки и пристально посмотрел на него сквозь стёкла.

- Мистер Ковальский, ваши подозрения значения не имеют. Имеют значения доказательства. А доказательств того, что сэр Реджинальд убил мисс Харди, вы представить не можете.

- Естественно, не могу, - невозмутимо отозвался Ковальский. - Потому что сэр Реджинальд её не убивал.

- Не убивал своими руками? - уточнил Солгрейв. Поляк развязно закинул ногу на ногу и подтянул носок (новый).

- Возможно, и чужими тоже. Видите ли, всё дело в том, почему её убили.

- Вы намекаете, мистер Ковальский, - в слово "мистер" Бишоп вложил всё доступное полицейскому искусство оскорбления, - что вы это знаете?

Лицо Ковальского неожиданно стало серьёзным.

- Знаю.

Он достал из кармана пиджака измятую афишку.

- Особенный номер, "Шекспировская ночь"... Директор варьете сказал мне, что Виола танцевала в мужском костюме вместе с братом. Я сразу подумал, что брат должен быть на неё похож - иначе бы он не взял сценический псевдоним "Себастьян". Помните, у Шекспира брата с сестрой всё время путают? Дальше - элементарная логика. Если сестру можно было переодеть в мужской костюм, то и брата можно переодеть женщиной. Ну, фотографии вы видели. Должен признаться, я слукавил - попросил у Мартина одну фотографию, а, когда он отвернулся, вытащил две. Небольшой эксперимент с ножницами и клеем...

- Это нам известно, - прервал Бишоп.

- Благодаря мне, шеф, - напомнил Ковальский. - Вам не пришло в голову, что лже-Виолой мог быть её брат. Вы для этого недостаточно испорчены. Тем более для того, чтобы понять, почему Виолу убили.

- Что за чушь?!