Винни Ковальский - гнус частного сыска (СИ)

Винни Ковальский посмотрел на него с нескрываемой жалостью.

- Глупо ждать, что у полицейского окажется чувство цвета, - насмешливо проговорил он. - Но садовник - не полицейский. Если кто-то устраивается работать садовником, он должен как минимум отличать жёлтые розы от чайных. Хотя лично я предпочитаю белые... Так вот, я склонен верить профессиональному зрению садовников. И я бы посоветовал вам, как только мы доберёмся до гостиницы, позвонить в участок и спросить, какой цвет платья указан в деле.

Он снова подхватил тросточку под мышку.

- Пойдёмте. Нам, в конце концов, надо пообедать. Ручаюсь, что вы, как и я, с самого утра ничего не ели.

Гостиница в точности соответствовала определению Ковальского - она настолько напоминала всем своим видом о Старой Доброй Англии, что выглядела так же неправдоподобно, как американец в ковбойских сапогах или китаец с косичкой. Архитектору словно было недостаточно белой штукатурки и тёмных дубовых балок в стиле фахверк, что он решил дополнить картину ещё и настоящей соломенной крышей, изрядно заплесневевшей от дождя. Хозяин гостиницы посмотрел на Ковальского так, будто испытывал неодолимое желание выкинуть его за дверь, и лишь солидная внешность его спутника удерживала его от претворения этого желания в жизнь. После незначительного колебания он, однако, отвёл гостям два соседних номера наверху. Ковальский отправился устраиваться (хотя багажа у него не было), а инспектор спросил разрешения воспользоваться телефоном внизу.

В отсутствие Ковальского хозяин сразу стал намного приветливее и заверил Солгрейва, что телефон к его услугам. Солгрейв немедленно схватил трубку. Ждать соединения с полицейским участком оказалось неожиданно томительно.

- Алло, это инспектор Солгрейв. Да-да, по делу убитой мисс Харди. Можете ли вы оказать мне одну услугу? Что написано в деле по поводу платья, которое было на трупе? Я имею в виду, его цвет?

Ожидая ответа, Солгрейв скорчился над столом. Хозяин, поняв наконец, кто его постоялец и что привело его сюда, отодвинулся в сторону и почтительно поглядывал на него издали.

- Светло-оранжевый? А можно его назвать "абрикосовым"? Но не розовым? Точно не розовым? Огромное спасибо. Всего доброго.

Метнувшись мимо изумлённого хозяина, Солгрейв бегом взлетел по дубовым ступенькам наверх и заколотил в дверь номера.

- Эй, вы... Ковальский, как вас там! Вы меня слышите?

- Входите, не заперто, - откликнулся голос поляка изнутри. Инспектор открыл дверь. Ковальский сидел босиком на кровати и отчаянно пытался заштопать носок.

- Опять прорвался, сволочь, - горестно сказал он. - Нет, это я не о вас, это я о носке. Узнали что-нибудь?

Солгрейв перевёл дух.

- Вы правы. Не знаю, как вам это пришло в голову, но платье действительно не розовое. Чёрт вас подери, мы же только что установили крайне важную вещь...

- То-то и оно, инспектор.

- Что Виола Харди не выходила из парадного в 19.20. Уильямс лжёт.

- Я бы выразился по-другому. Кто бы ни выходил из парадного в 19.20, это не была Виола Харди.

Сделав последний стежок, Ковальский воткнул иголку с ниткой за подкладку шляпы и натянул носок. Инспектор бросил саквояж и зонтик на пол и рухнул на стул, охватив голову руками.

- Чушь собачья, - выговорил он. - Если убийце надо было проделать фокус с двойником, уж о платье бы он позаботился в первую очередь.

- А это нам с вами ещё предстоит разгадать, - сказал Ковальский. - Занесите ваши вещи к себе, и пойдёмте наконец обедать. Не знаю как вы, а я умираю от голода.

"Чёрт знает что такое творится", - подумал Солгрейв. А творилось вот что: он принимал помощь в расследовании от иностранного прохвоста, который именовал себя частным сыщиком. Как так получилось и в какой момент это началось, Солгрейв решительно не понимал. Зато он понял, что теперь ему стоит быть осторожнее в общении с начальством - за такие штучки Скотланд-Ярд по головке не погладит.

Вечером Солгрейв постучал в дверь номера Ковальского, но его нового знакомого там не оказалось. На какое-то время он подумал, что этот тип ему приснился. Потом он всё же спустился и спросил хозяина гостиницы, куда делся второй джентльмен, снимавший номер.

- Джентльмен? - хозяина аж передёрнуло. - Что ж, если вам угодно называть его джентльменом... Он уехал ещё в шесть часов. Вот, записку вам оставил.

Инспектор прочёл:

Ужинайте без меня. Я еду в Лондон - собираюсь наведаться в местечко, где танцевала мисс Харди. Вернусь завтра утром.

В. К.

5.