Винни-Пух

Вышли из дома, прихватив синий воздушный шарик, а ты ещё взял и ружьё, так, на всякий случай. Винни-Пух первым делом направился к большой луже и весь вывалялся в грязи. Потом вы надули шарик, и он стал большим-пребольшим. Вы оба держали его, а когда ты отпустил нитку, Винни-Пух плавно взмыл в небо, да так там и остался: повис на одном уровне с верхушкой дерева и в двадцати футах от неё.

– Ура! – закричал ты.

– Здорово, правда? – откликнулся сверху Винни-Пух. – И как я выгляжу?

– Как медвежонок, который висит под воздушным шариком.

– И я не похож на маленькую тучку в синем небе? – озабоченно спросил Винни-Пух.

– Скорее нет, чем да.

– Ну, может, снизу всё выглядит иначе. И, потом, как я уже говорил, никогда не знаешь, что взбредёт в голову этим пчёлам.

Ветра не было, а потому Винни-Пух завис рядом с деревом да так и остался. Он видел мёд, до его носа долетал запах мёда, а вот добраться до этого самого мёда не мог.

Чуть погодя с неба раздался громкий шёпот.

– Кристофер Робин!

– Что?

– Мне кажется, пчёлы что-то заподозрили.

– Что именно?

– Точно не знаю. Но что-то мне подсказывает – жди от них неприятностей.

– Может, они подумали, что ты хочешь полакомиться их мёдом?

– Наверное. Никто не знает, о чём они там думают.

Последовала короткая пауза, и вновь Винни-Пух окликнул тебя.

– Кристофер Робин!

– Да?

– А у тебя дома есть зонтик?

– Вроде бы есть.

– Слушай, а не мог бы ты принести его сюда? Ходил бы подо мной, поглядывал наверх и говорил: «Ой, ой, ой, кажется, дождик собирается». Я думаю, если ты это сделаешь, нам скорее удастся обмануть пчёл.

Ты, конечно, усмехнулся про себя, и сказал: «Глупый медвежонок», – опять же про себя, не вслух, потому что очень любил Винни-Пуха, и отправился домой за зонтиком.

– Ну, наконец-то! – воскликнул Винни-Пух, когда ты вернулся под дерево.

– Я уже волновался. Теперь я абсолютно уверен: пчёлы что-то заподозрили.

– Так раскрывать зонтик? – спросил ты.

– Да, но чуть позже. Действовать надо наверняка. Главное для нас – обмануть пчелу-матку. Снизу тебе не видно, которая из них пчела-матка?

– Нет.

– Жаль. Тогда начинай ходить взад-вперёд под зонтиком и говори: «Ой, ой, ой, кажется, дождик собирается», а я буду распевать песню, которую, наверное, могла бы петь тучка… Начали!

И вот, пока ты расхаживал внизу взад-вперёд, Винни-Пух запел:

Как приятно тучкой быть,
В синем небе гордо плыть.
Тучка по небу плывет,
Громко песенку поёт.
Тучка по небу плывет,
Громко песенку поёт.
Даже маленькая тучка
Гордо так себя несёт.

Пчёлы жужжали всё так же подозрительно. Более того, некоторые покинули улей и закружили вокруг «тучки», как раз когда она запела второй куплет. А одна пчела даже села «тучке» на нос, правда, тут же улетела.

– Кристофер… ой! Робин! – позвала «тучка».

– Что?

– Я тут подумал и пришёл к очень важному выводу. Это не те пчёлы!

– Да ну?

– Точно тебе говорю, не те. И мёд, думаю, у них совсем не тот. Ты согласен со мной?

– Пожалуй.

– Так что мне, наверное, пора вниз.

– А как же ты спустишься? – спросил ты.

Вот об этом Винни-Пух не подумал. Он мог бы отпустить нитку и… бац! – шлёпнуться на землю, но мысль эта ему не понравилась. Поэтому думал он долго, а потом сказал: «Кристофер Робин, ты должен выстрелить в воздушный шарик из ружья. Ружьё при тебе?

– Ну, ясное дело, – ответил ты. – Но, если я выстрелю, то шарик лопнет.

– А если не выстрелишь, мне придётся его отпустить, и я упаду и разобьюсь.

* * *

Что тут оставалось делать? Пришлось соглашаться. И вот ты тщательно прицелился и выстрелил.

– Ох! – донеслось сверху.

– Я промахнулся? – спросил ты.

– Ты попал, – ответил Винни-Пух, – но только не в шарик.

– Прости, пожалуйста, – извинился ты перед Винни-Пухом и выстрелил снова, и на этот раз попал в цель. Из шарика медленно вышел воздух, и Винни-Пух плавно опустился на траву.

* * *

Но лапки у него так затекли (из-за того, что он долго держался за нитку), что он ещё с неделю не мог их опустить. И если на нос садилась муха, то ему приходилось её сдувать. Лично я думаю, хотя полной уверенности у меня нет, что именно с того самого времени его и начали звать Пух.

– На том и заканчивается история? – спросил меня Кристофер Робин.

– Эта заканчивается, Но есть и другие.

– О Пухе и обо мне?

– И о Хрюке, и о Кролике, и обо всех остальных. Разве не помнишь?

– Вообще-то помню, а вот когда стараюсь вспомнить получше, тут же забываю.

– В тот день, когда Пух и Хрюка попытались поймать Хоботуна…

– Но ведь они его не поймали, верно?

– Нет.

– Пух не смог, потому что у него слабенький умишко. А я его поймал?

– О… это долгая история.

Кристофер Робин кивнул.

– Я всё помню, а вот Пух – нет, поэтому ему хочется, чтобы ты ещё раз её рассказал. И потом, это настоящая история, а не какая-то там выдумка.

– И я того же мнения, – согласился с ним я.

* * *

Кристофер Робин глубоко вздохнул, подхватил Пуха за заднюю лапу и направился к двери, таща медвежонка за собой. У двери остановился, обернулся ко мне.