Виннипегская Стена и я

Приоткрыв один глаз, всего лишь узкую щелочку, он промычал:

— Ш-ш-ш.

Это «ш-ш-ш» самое близкое к «пожалуйста», что я получу от него.

Я закрыла глаза, улыбаясь.

Примерно пять минут спустя Эйден заговорил:

— Ванесса?

— Хм-м?

— Почему на твоем телефоне я был сохранен как «Миранда П.»?

Из-за этого мои глаза резко распахнулись. Я не удалила это имя из контактов, когда ушла, не так ли?

— Это длинная, скучная история, и ты должен спать. Ладно?

Его ответ в виде «угу» прозвучал так же недоверчиво, как и должен был. Он знал, я вру, и того, что я знала, что он знает, оказалось недостаточно, чтобы вызвать у меня бессонницу.

И когда я проснулась чуть позже, на улице все еще было темно, дождь барабанил по окнам, и у меня ушла секунда на то, чтобы понять, что я в своей кровати, и делаю все возможное, имитируя одеяло.

Персональное человеческое одеяло для Эйдена.

Одна из моих ног переброшена через его бедро, предплечье прижато к его животу, и моя макушка буквально покоилась на его бицепсе. А мой чертов рот был в миллиметре от его соска.

Какого черта я делаю?

Слегка откинув голову назад, я увидела, что Эйден лежит на спине, а ладонь выполняет роль подушки — хотя куда она делась, понятия не имею — а другой рукой, бицепс которой я использовала как подушку, он обнимает меня за шею.

Убрав назад руку и ногу, чтобы не вести себя как огромный осьминог, я медленно перевернулась, не двигая головой. Я пыталась придумать, что бы подумал Эйден, если бы проснулся и нашел меня в такой позе, и я не хотела этого знать.

Чего он не знал, не причинит ему боли.

***

— Я проснулся посреди ночи, чтобы выпить воды, — произнес Зак над миской овсянки с бананами.

Я сняла очки и зевнула. Эйден нечаянно разбудил меня в шесть утра, когда вставал с кровати. Моей кровати. Той, в которой он провел со мной всю ночь. Ну, шесть часов.

Я пыталась снова уснуть, но не смогла. Вместо этого я лежала в кровати и смотрела телевизор, пока не решила, что прошло достаточно времени, чтобы немного поработать, прежде чем пойти позавтракать.

— И твоя дверь была широко открыта, — продолжил он.

Я закрыла рот.

— И я заметил, что ты была не одна, милая, — идиот даже не пытался скрыть дебильную улыбку на своем лице. Он слишком сильно этим наслаждался.

Теперь я могла справиться с этой ситуацией несколькими способами. Могла притвориться идиоткой. Могла сойти с ума. Или вести себя так, будто в этом нет ничего особенного. Когда имеешь дело с самым назойливым мужчиной в мире, третий вариант ― мой единственный выбор.

Постукивая вилкой по тарелке, я спокойно посмотрела на блондина, сидящего передо мной.

— Прошлой ночью во время шторма отключили свет.

— Угу.

Он заглотил это.

— Он знает, что я боюсь темноты, — продолжила я.

— Боишься темноты, — его рыжие ресницы затрепетали. — Угу.

— Это все, что произошло. Прекрати так на меня смотреть.

Зак усмехнулся, перед тем как засунуть ложку с овсянкой в рот.

— Все, что пожелаете, миссис Грэйвс.

Из-за этого я застонала.

— Все совсем не так.

— Я не спорю с тобой, милая, — ответил он, но я совсем не была уверена в том, что он забудет обо всем.

— Правда, все было совсем не так, — добавила я. — Он просто... пытается быть моим другом.

«Друг, который забирается к тебе в кровать?» — задавалась я вопросом. Может быть, в следующий раз он просто найдет для меня фонарик для чрезвычайных ситуаций.

И я легко могу поверить, что он проснулся из-за грозы, сумасшедшего грома и ветра. Но что заставило его прийти в мою спальню, когда отключился свет? Потому что он видел, что я чувствую, верно?

И это доказывало, что он хоть немного, но заботился обо мне, и это то, что делают друзья. Или, может, если бы я умерла от сердечного приступа в кровати, все увидели бы, что то, что между нами, не по-настоящему, а он хотел защитить свою репутацию.

У меня нет ни сил, ни воли так много думать об этом.

Зак приподнял бровь, прежде чем снова вернуться к своей еде.

— Ты, более чем вероятно, первый человек, с которым он пытается быть друзьями, Ван.

Я смерила его взглядом, чувствуя себя неловко. А потом просто пожала плечами и продолжила есть. В конце концов, какие у меня аргументы?

— Ты его друг.

— Не совсем, сладкая.

Я не могла полностью с ним не согласиться; все те компоненты, которые, как я думала, являлись элементом нашей дружбы, отсутствовали во взаимоотношениях между Эйденом и Заком. Они ничего не делали вместе. И, как я заметила, они никогда по-настоящему не разговаривали друг с другом, особенно с тех пор как Зака выкинули из команды.

Связь между ними стала еще тоньше. Они просто, ну, соседи.

И снова, это Эйден. Разве мы ожидаем, что он будет обниматься и писать любовные письма?

— Знаешь, в тот день, когда мы пошли гулять, а ты отключился? Он спустился вниз и помог уложить тебя на диван. Он беспокоился о тебе. Это, как я думаю, о чем-то, да говорит.

Очевидно, он отмахнулся от моих слов и не давил. Не понимаю я мужскую дружбу, и, наверное, никогда не пойму.

— Ты проведешь День Благодарения с Дианой? — спросил он.

Я покачала головой.