Виннипегская Стена и я

Он выругался. Ради меня. Ради моей чести. Он произнес слово на букву «П», и это было самое романтичное, что я слышала в своей жизни, потому что Эйден не делает такого.

Затем он перевел свой едкий взгляд на мою сестру, которая вдруг стала выглядеть более некомфортно, чем кто-либо за всю свою жизнь.

Он не произнес ни слова, но я ощущала отвращение. Я чувствовала слова, роящиеся в его голове, застрявшие на языке. Уверена, Сьюзи тоже их ощущала.

И прямо тогда, в этот момент, я поняла, что, возможно, я немного влюблена в Эйдена. Не так, как моя привязанность к нему в прошлом, сейчас все по-другому. Совсем, совсем по-другому.

Черт возьми.

Черт, черт, черт.

«Серьезно? — спрашивала я себя. — Ты, черт возьми, серьезно, Ванесса?»

Глава 23

Я сохранила свою работу, когда на следующий день, в понедельник, открылась и закрылась гаражная дверь.

Никто из парней не должен быть дома так рано.

Зак прошлой ночью вернулся из Техаса, и обычно он не возвращался с тренировки раньше трех или четырех. А Эйден по понедельникам не приезжал раньше трех.

Сегодня самый короткий день его тренировок, и после выходных, после игры на День Благодарения, не может быть, чтобы он вернулся домой так рано. Обычно понедельник включает в себя посещение тренеров, тренировку, ланч и несколько различных встреч, на которых они смотрят записи последних игр.

Так кто, черт возьми, дома, и почему?

Я встала и крикнула:

— Кто дома? — когда ответа не последовало, я сбежала по ступенькам вниз, зашла на кухню и остановилась, увидев, что Эйден пьет воду.

— Какого черта произошло с твоим лицом? — вскрикнула я в ту же секунду, когда заметила красные и фиолетовые отметины на его челюсти.

Он опустил стакан на стойку и спокойно посмотрел на меня.

— Я в порядке.

Он просто вешает мне лапшу на уши. Я все равно обошла стойку.

— Я не спрашивала, в порядке ли ты. А что, мать твою, произошло?

Он не ответил, поднес руки к сенсору под краном и плеснул воду на лицо. Что, черт возьми, он сделал? Эйден редко дрался.

Черт, он сам рассказал мне, почему не делает этого, и я не слышала ни об одной хорошей причине. У него не взрывной характер; обычно он просто ходил по дому и раздражался.

Пока он вытирал лицо, я вытащила из морозилки пакет со льдом и поморщилась, когда он опустил полотенце, и я вблизи рассмотрела синяки, которые через пару часов займут большую часть его лица.

Понимала ли я, что он пытался избежать разговора о том, что произошло? Конечно. Мне просто было плевать.

Как только он выбросил бумажное полотенце, я сразу протянула ему лед и отошла на шаг назад, еще раз с недоверием рассматривая его черты.

— На тебя напали?

— Что? — его взгляд скользнул по мне, и он слегка нахмурился. Он был оскорблен. Он искренне оскорбился. — Нет, — рявкнул он, но совсем не грубо.

— Уверен? — спросила я с сомнением. Конечно, он огромный, и, конечно, по силе в 99% случаев побьет любого мужчину, но если его попытаются избить парни немного покрупнее, чем он, то это возможно. Верно? Меня злит даже мысль о подобном.

Прижимая лед к челюсти, он слегка покачал головой и недоверчиво закатил глаза.

— На меня не нападали.

Его заверения меня не успокоили, черт побери, и с каждой секундой я злилась все сильнее. Я прикоснулась к его руке.

— Эйден, расскажи мне, что случилось.

— Ничего.

Ничего. Я поджала губы.

— Тогда ты сам себя избил?

Его фырканье сказало мне больше, чем слово «нет».

— Тогда... — я замолчала, не собираясь сдаваться.

— Я не хочу об этом говорить, — это я поняла с самого начала. Но я такая же упрямая, как и он.

И я не собиралась идти на попятную, потому что передо мной все признаки того, что он ввязался в драку с кем-то из своей команды, и это знак Апокалипсиса. Эйдену плевать на мнение своих коллег по команде, чтобы беспокоится о том, что они о нем думают.

Он на игре сказал, что в его жизни присутствуют лишь пара человек, чье мнение важно для него. И я знаю, он рассказал об этом не просто так. Именно это он и имел в виду.

С самой пятницы я прилагала все усилия, чтобы не думать об игре, на которую мы сходили. Или хотя бы о том, что он сказал мужу моей сестры или что он смотрел на Сьюзи так, будто хочет убить ее.

Потом он взял меня за руку и в молчании повел к машине, в то время как на его лице отражалась чистая злость, и воспоминания об этом прожигали дыру в моем сердце. А потом, пока мы сидели в моей машине, он произнес:

— Прости, что не поехал с тобой.

А я могла лишь сидеть там и хмуриться.

— Куда? В Эль-Пасо? — ответом стал лишь его кивок. — Все нормально, Здоровяк. Что было, то прошло, — я потянулась и положила свою руку на его. — Кстати, то, что ты постоял за меня, было очень мило.

Ну, я думаю это нечто больше, чем просто мило, но мои чувства, которые я думала, испытываю, лучше не озвучивать.

А потом Эйден просто сделал это — подался вперед и сжал зубы, его челюсть напряглась.

— Я слишком часто подводил тебя. Больше я этого не сделаю.

И вот так, мои чувства заполнили меня изнутри, отчего мне стало не по себе. И весь остаток выходных он был более отстраненным, чем раньше.