Вино из Атлантиды. Фантазии, кошмары и миражи

Когда Фёрнэм очнулся, луна успела спуститься почти к самому горизонту и светила прямо в глаза. Сначала его охватило полнейшее смятение: где он, что с ним? Оказалось, они с Лэнгли лежат на песчаном склоне среди чахлых, одиноко торчащих кустов. Фёрнэм чуть приподнялся и различил внизу у подножия холма светлые воды реки и прибрежный тростник. Это, несомненно, был Тарим. Фёрнэм не поверил собственным глазам: очевидно, силой странного взрыва его и Лэнгли забросило за много миль от погибшего города и они в целости и сохранности попали именно туда, куда так стремились, блуждая по пустыне!

Фёрнэм поднялся. Тело ощущалось необычайно легким и неустойчивым. Он на пробу сделал шаг – и перелетел сразу на пять или шесть футов, как будто сила притяжения уменьшилась для него вдвое. Обычное зрение, к счастью, постепенно восстанавливалось: камни и земля вокруг, а также его собственная рука уже не казались чудовищно прозрачными, утешительно сгустились и только источали едва заметный свет. Лэнгли очнулся и сидел теперь на песке.

– Боже мой, вот это был взрыв, – сказал Фёрнэм, осторожно подбираясь к нему поближе. – Из разбитого Дōира высвободилась энергия, которая, надо полагать, сделала все окружающие объекты невесомыми. Наверное, Циис и его жители улетели прямо в космос, и даже для инфрафиолетовой пустыни вокруг изменилась сила тяготения. Но видимо, эффект сходит на нет, раз мы с тобой приземлились, а не болтаемся в небесах.

Лэнгли поднялся на ноги, сделал шаг, и его тоже пронесло на несколько футов над землей. После пары попыток он кое-как справился с руками и ногами, обрел равновесие и пожаловался:

– До сих пор чувствую себя дирижаблем. Думаю, в отчете для музея мы все это описывать не будем. Невидимый город посреди Лобнора и его ультрафиолетовые обитатели – не очень-то это научно.

– Согласен, – отозвался Фёрнэм, – слишком уж нереально – как в каком-нибудь научно-фантастическом рассказе. – И не без ехидства добавил: – Я бы сказал, это даже меньше похоже на правду, чем истории о развалинах древнего Кобара.

Примечания

Кларк Эштон Смит. Биографическая справка

Кларк Эштон Смит родился 13 января 1893 года в Лонг-Вэлли в калифорнийском округе Пласер, в семье Фанни и Тимеуса Смит. Почти всю жизнь КЭС провел в родительском доме в Оберне (Калифорния). После восьми классов школы он получал образование самостоятельно, чему способствовала в том числе его эйдетическая память; помимо прочего, он выучил французский и испанский языки и впоследствии переводил поэзию с обоих (включая «Цветы зла» Бодлера почти целиком).

Писать начал с детства и в 17 лет продал несколько рассказов в журнал The Black Cat; с детства же писал стихи – занятие, которому он оставался верен всю жизнь, полагая себя в первую очередь поэтом. Основным наставником КЭС на ранних этапах стал сан-францисский поэт и драматург Джордж Стерлинг (1869–1926), который помог ему впервые опубликоваться, – в 1912 году вышел сборник «Шагающий меж звезд и другие стихи» («The Star-Treader and Other Poems», A. M. Robertson), принесший КЭС успех, хотя и мимолетный. До середины 1920-х он продолжал писать преимущественно стихи или стихи в прозе.

В 1922 году КЭС за свой счет опубликовал сборник «Черное дерево и хрусталь: стихи в рифму и в прозе» («Ebony and Crystal: Poems in Verse and Prose», 1922), куда вошла в том числе поэма «Гашишист, или Апокалипсис зла» («The Hashish Eater, or The Apocalypse of Evil»). После этой публикации он получил восторженное письмо от Говарда Филлипса Лавкрафта (1890–1937), и с этого началась их пятнадцатилетняя дружба и постоянная плотная переписка. КЭС был одной из ключевых фигур в том, что называли «Кругом Лавкрафта», куда входили также Август Уильям Дерлет (1909–1971), Роберт Ирвин Говард (1906–1936), Дональд Уондри (1908–1987) и многие другие писатели, авторы «странной фантастики» (weird fiction), которые в своих работах заимствовали друг у друга и развивали элементы изобретаемых совместно или самостоятельно мифологий. По жанровым причинам публиковались они тоже более или менее в одних и тех же периодических изданиях; Лавкрафт, КЭС и Говард составили «великую троицу», которую связывают с расцветом журнала Weird Tales в конце 1920-х – первой половине 1930-х годов.