Виноградник Ярраби

Джейн, лицо которой под помятой шляпкой сохраняло еще свой зеленоватый оттенок, немножко повеселела и тихонько спустилась в нижний вестибюль. Всю дорогу она просидела молча в дальнем углу экипажа, похожая скорее на маленького несчастного зверька, нежели на человеческое существо. Однако теперь в глазах ее появилось некоторое оживление, и она робко осведомилась, не будет ли каких приказаний.

— Отнеси мелкие свертки наверх и начинай их распаковывать, — сказала Юджиния, испытывая большое удовольствие от того, что отдает свой первый приказ в своем собственном доме. — Куда какие вещи положить, мы решим позднее. А теперь бы мне хотелось, чтобы побыстрее проветрили и отгладили мое белое муслиновое платье. Гилберт, а есть в доме кто-нибудь, кто может приготовить нам поесть?

— Это сделает Йелла — как сумеет.

— Йелла?

— Туземка. Почему у вас такой встревоженный вид, дорогая? Именно затем мы и привезли сюда миссис Джарвис. Вряд ли вас устроит весьма посредственная стряпня Йеллы. К тому же она придерживается не самых передовых взглядов по части гигиены. Ну ладно, а теперь пошли. Я достаточно долго ждал, когда смогу показать вам самую важную часть поместья.

В дальнем конце двора, позади кухни и прилегающих к ней строений, помещались конюшня, хлевы и сараи для скота и еще несколько вытянувшихся в один ряд хижин. Там, коротко пояснил Гилберт, живут наемные слуги — конюхи и работники, ухаживающие за виноградником.

— Ссыльные? — спросила Юджиния, пытаясь скрыть свое недовольство.

— Досрочно освобожденные и два бывших ссыльных, которым не захотелось покидать Ярраби. Большинство из них работает хорошо. Конечно, во время сбора винограда они напиваются. С этим уж ничего не поделаешь. Только приходится следить, чтобы по воскресеньям они ходили в церковь. Это закон.

Солнце начало невыносимо припекать. Юджиния рада была очутиться в прохладной, с невероятно толстыми каменными стенами винодельне, помещающейся позади конюшни. Помещение было заставлено бочками, и в воздухе стоял какой-то густой кислый запах, от которого молодую женщину замутило. Он усиливался, по мере того как Юджиния спускалась все дальше, вниз — в длинный прохладный и темный погреб, шагая за Гилбертом, который держал в руке зажженный фонарь. Здесь тоже было много бочек, которые, как объяснил Гилберт, заполняются вином, готовым для розлива по бутылкам. В другом помещении на стенах были укреплены полки, где аккуратными рядами лежали бутылки со специальными этикетками, указывающими дату изготовления вина. Громадные чаны, сейчас пустые, скоро как следует отчистят и выскоблят, чтобы они готовы были принять виноград нынешнего сезона, его можно начать давить через месяц с небольшим, если теперешняя жаркая погода продержится.

Далее Гилберт пустился в описание процесса прессования: громадные груды виноградных гроздьев давят, пока из них не потечет в чан сок, или, как его еще называют, муст — виноградное сусло; там сок остается до тех пор, пока не начнется процесс брожения. Пушок, покрывающий легким налетом гроздья, способствует брожению. В погребе необходимо поддерживать наиболее благоприятную температуру. Всякий раз, заменил Гилберт, приходится уповать на то, что во время созревания винограда дождя выпадет ровно столько, сколько надо. Если влаги будет слишком мало, пострадает вкус ягод, если слишком много — на лозах заведется грибок.

По окончании ферментации начинается розлив по бутылкам, а эта операция требует особой сноровки. Между вином и пробкой надо оставлять достаточное пространство. Бутылка должна лежать набоку...

— Юджиния, вы меня слушаете?

— К сожалению, мне не знакомы некоторые слова, которые вы употребляете.

— Ничего, скоро станут знакомыми. Что-нибудь не так? Вы немного побледнели.

— Здесь очень сильный запах.

— К нему вы скоро привыкнете, и он даже начнет вам нравиться. Подождите, когда наступит сбор урожая и начнут приносить корзины, полные виноградных гроздьев. Прессование производим мы втроем — Мерфи, Том Слоун и я. Это тяжелый труд. Мы не давим виноград ногами, как это делают португальцы; у нас применяются деревянные прессы — они столь же эффективны, а давить виноград с их помощью, а не ногами, на мой взгляд, — более цивилизованный метод.

— Гилберт, простите, но мне необходимо глотнуть немного свежего воздуха.

Ей удалось каким-то образом подавить рвоту. Она опустилась на пустую бочку в верхнем помещении и ощутила на себе холодный презрительный взгляд Гилберта. Действительно ли он выражал презрение? Или просто разочарование? Уж не жалеет ли он, что женился на женщине, которая не способна перенести запах кислого вина? Юджиния была просто в ярости на себя.

— Я привыкну, — сказала она решительным тоном.

— Конечно. Я думаю, вы все еще не оправились от шока, перенесенного прошлой ночью. Мне бы следовало это учесть. Может, вернемся домой? На виноградник мы можем сходить попозже.