Виноват кофе

Кристина молчала – обвинение было справедливым и прямо в точку. Сразу же захотелось сказать, что Илья – это другое, что он точно не такой, как Артем, и уж точно не как Никита, но она молчала, потому что на самом деле она не могла знать наверняка.

– Любовь – это всегда прыжок с крыши, и никогда не знаешь, что там внизу: асфальт или батут, – глубокомысленно сказала Ирка. – Но я готова рискнуть и, когда вернусь в Москву, пойду с Никитой на свидание. А ты?

– А что я? Меня на свидания не зовут, только на уборки.

– А каток?!

– Сто процентов это была идея Антона. Я говорила ему, что буду дома.

– Даже если и так, какая разница? Главное ведь результат!

– Да нет никакого результата, Ир, – устало вздохнула Кристина. – Была я у него вчера, он опять работал, я прибралась, и все.

– Работал третьего января? – спросила Ира, не скрывая скепсиса в голосе.

– Угу. Ну, или делал вид, что работает, чтобы не общаться, – окончательно раскисла Кристина. – Ир, я для него всего лишь уборщица, но уж точно не девушка, в которую можно было бы влюбиться.

Ира не знала, что и сказать. Голос Кристины был полон такой безнадеги, что стало ужасно обидно за подругу. Несколько секунд они молчали, а потом Ира вспомнила, ради чего, собственно, звонила.

– Крис, Никита спрашивал, пойдем ли мы с тобой на тусу к Ваньке. Будут все наши и еще кое-кто из других групп.

– Когда? – без особо интереса спросила Кристина.

– Десятого января.

– Ир, так у нас экзамен двенадцатого, – возмутилась Кристина. – Когда готовиться будем?

– Кристина, ты всегда готова, – хихикнула Ирка. – Давай, нам нужна тусовка, чтобы нарядиться, повеселиться и чтобы ты забыла о своем гоблине. Пора сменить фокус и присмотреться к кому-то еще. Как показала практика, стоит перестать бегать за парнем, как он сам побежит за тобой.

Кристина почему-то была уверена, что с Ильей это не сработает. А еще ей по-прежнему не нравилась мутная история с Никитой, но мысль о том, что Ира пойдет на тусовку одна и, вполне возможно, наделает глупостей, нравилась еще меньше. В конце концов, она может подготовиться к экзамену заранее и позволить себе немного расслабиться.

– Ладно, я в деле, – согласилась Кристина. – Тусовка так тусовка.

* * *

Новогодняя ночь. Пустая дорога. Илья со злостью смотрит в окно, прижимаясь лбом к чуть запотевшему холодному стеклу, слизывая кровь с треснувшей губы. От каждого выдоха в нос бьет перегаром, по радио играет какая-то восточная музыка, а лицо горит от оплеухи, что отвесил отец.

В желудке протестно плещется литр шампанского и бог знает сколько виски, в голове все еще звенит, но не от пощечины, а от злости и стыда. Сколько бы он ни пытался, как бы ни старался, он не смог заслужить от отца ни любви, ни одобрения. Только насмешки и уничижительные высказывания по поводу его карьеры.

И сегодня он не выдержал, сказал ему, что он чего-то стоит. Что он лицо бренда, что у него контракт на три года. Надеялся на похвалу. Куда там.

Илья смотрит на часы – почти полночь. Чуть-чуть не дотянул до боя курантов, испортил всем праздник. Жалко тетю Аллу и Антона – они не заслужили этой сцены. Надо было промолчать, как всегда, но он не смог. Выкрикнул все, что думал, все, что столько лет не решался озвучить, то ли боясь, то ли на что-то надеясь.

За окном мелькают яркие вывески, тут и там видны елки, гирлянды, подвыпивший счастливый народ, а Илью едва ли не трясет. По навигатору таксиста до клуба минут пятнадцать по пустым заснеженным проспектам. Ему просто нужно выпить, дойти до легкого головокружения и улететь, забыться.

Илья смотрит на таксиста в нелепой среди зимы кепке, потом прямо перед собой. По спине холодными змейками ползет страх – на дороге одни желтые такси. Спереди, справа и слева – повсюду желтые машины с шашечками. Желудок сжимается от ужаса, Илья смотрит на таксиста и хочет попросить остановиться. Немедленно.

У таксиста лицо его отца. Он смотрит на него пустыми рыбьими глазами и усмехается. Открывает рот и что-то говорит, но Илья не слышит ни звука. Только видит движение черного, как бездна, рта. Он притягивает взгляд, внушает ужас, который вонзается в тело ледяными иглами.

Илья с трудом отрывает взгляд и смотрит перед собой на вереницу желтых такси. Они начинают хаотично двигаться по дороге, нарушая все правила дорожного движения. Илья кричит, но не слышит сам себя, только визг тормозов и надрывный гудок.

– Тормози, тормози! – беззвучно кричит Илья, дергаясь назад, зная, что будет. – Мы разобьемся! Тормози!

Скрежет металла распарывает воздух так же, как осколки лобового стекла вспарывают кожу на его лице. Боль разрывает плечо, и Илья кричит-кричит-кричит, чувствуя, как на губах пузырится горячая кровь, а перед глазами только желтые такси, что несутся по проспекту.

Илья проснулся от собственного крика. Плечо горело огнем, и он с ужасом обнаружил, что не может шевельнуть рукой. Он снова закричал, на этот раз хрипло и сдавленно, отчаянно, боясь, что все придется начинать сначала.

Реабилитация, упражнения, боль.

– Это просто сон, – просипел Илья, ощупывая онемевшее плечо.