Виновата тайна

– Ценю твоё чувство юмора, – директриса слегка шевельнула бровью. – Но давай не будем тратить ни моё, ни твоё время, а сделаем ещё один шажок. Ты пообещаешь мне, что больше никогда не возьмёшь ничего чужого.

– Я не воровка! – вскочила Ленка. – Как вы можете так говорить? Я ничего не брала.

– Успокойся и сядь. Я ни в чём тебя не обвиняю.

– Но вы же…

– Савина, научись не перебивать старших. И если тебя это не затруднит, сядь, пожалуйста.

– Простите, – Ленка села.

– Чудесно. Итак, я жду от тебя обещания.

– Обещаю, – буркнула Ленка.

– Ну вот, ещё полшажочка пройдено, – директриса просто сияла от счастья. – Теперь добавь, что ничего чужого брать не будешь.

– Ноя…

– Савина, не отвлекайся, – её лицо сделалось чрезвычайно неприятным. – Мы концентрируемся только на этой фразе. Итак?

Она опять превратилась в добрую старушку из рекламы и тепло смотрела на Ленку, ободряя участливым взглядом.

– Обещаю, – с трудом выдавила Ленка. – Ничего не возьму чужого.

– Вот и чудненько, – просияла директриса. – Ведь это же было нетрудно? Правда?

И, мурлыкая какую-то песенку, она уткнулась в ноутбук.

Ленка встала.

– Я могу идти?

– Конечно, Леночка.

– До свидания, Нина Петровна.

Директриса, распеваясь в голос, кивнула.

Ленка вышла за дверь и без сил прислонилась к стене. Тут же появился сероглазый. Смотрел очень сочувственно.

– Ну как?

– Встреча прошла в тёплой и дружеской обстановке, – сообщила Ленка дикторским голосом. – Жить буду.

– Сильно ругала?

– Что ты, была такая ласковая, что аж жутко.

– Это у неё методика такая, – он понимающе кивнул. – Чтобы не травмировать детскую психику.

– Поздно открывать зонтик, если насквозь промок, – сказала Ленка.

Сероглазый недоумённо заморгал, но уточнять не стал. И правильно сделал. Ленке и самой в своих чувствах разобраться было сложно. Потому что поговорили с ней очень даже спокойно и с нежностью, но внутри почему-то от этого было так пакостно, словно в грязи изваляли.

Глава восемнадцатая. Весёлые машинки

Утром гот пришёл снова. На этот раз деликатно поскрёбся в дверь.

– Что так поздно? – отчитала его Ленка. – Я уже раз пять выглядывала на площадку.

– Ну я… – попытался придумать он что-нибудь вразумительное, но потом просто развёл руками, намекая на то, что Ленка и сама всё понимает.

– Ясно, замри. Сейчас красоту наводить будем.

– Да не нужна мне красота, – вздумал было возмутиться гот.

– Заткнись.

Ленка быстро замазала синяк и выволокла гота на улицу Тот слегка удивился её целеустремлённости, ведь до начала уроков было ещё минут сорок.

– У нас пожар намечается? – на всякий случай уточнил он. – Или как?

– Хочу к подшефным заглянуть до уроков. Нужно быть в теме.

– Вы что, договорились встретиться?

– Нет, они всегда рано приходят в школу, – Ленка посмотрела на часы. Десяти минут вполне хватит на вхождение в курс всех событий.

– Зачем? – изумился он.

– Ты не поверишь – пообщаться.

– Офигеть. Да их в книгу рекордов нужно занести. И подписать: «Им нравится ходить в школу».

– А тебе не нравится?

– Неа.

– Ну и зря.

– Сердцу не прикажешь, – глубокомысленно изрёк Вересов. – Тут взаимность нужна.

– Леночка! – Бархатный голос неожиданно раздался откуда-то сзади, оттеняя стыдливо померкшие перед таким роскошным тембром городские шумы.

Ленка оглянулась. Торопясь, но делая это с президентским достоинством, к ним шёл отец.

– Его ещё только не хватало, – нахмурилась Ленка.

Гот тут же сгруппировался, занял оборонительную позицию, плечом оттесняя Ленку к ларьку.

– Что за чел? Прогнать?

– Отец. В смысле бывший отец.

Вересов как-то странно глянул на неё.

– Леночка, здравствуй. Как хорошо, что я тебя встретил, – отец был лучезарен и прекрасен, как, впрочем, и всегда. – Вам тоже доброе утро, молодой человек.

– Взаимно, сударь, – выпендрился гот, чётко отработав по-военному быстрый кивок.

Отец слегка озадачился, но тут же расцвел в покровительственной улыбке.

– И чего хотел? – хмуро поинтересовалась Ленка, злясь на себя, что ввязалась в разговор.

– Мне бы наедине, Леночка, – он красноречиво посмотрел на Вересова.

– У меня от лучшего друга секретов нет.

Гот тут же приосанился, приняв близко к сердцу такое определение.

– Леночка, это неудобно, – разочаровался отец. – Это очень деликатный вопрос.

– Или уходи, или говори, – отрезала Ленка.

Отец завздыхал, не в силах выполнить ни то ни другое. Мучился он страшно. Так мял пальцы, что казалось, переломает все напрочь.

– Я вот, так сказать, Катеньке всё звоню, а она трубку не берет.

– А я-то тут при чём? – Ленка принялась рассматривать витрину ларька.

– Нет-нет, это я так. К слову Леночка, вчера очень сумбурно всё вышло. Разговор как-то не о том пошёл. И Катенька неверно меня поняла. Я бы хотел всё объяснить. А то у нас такое недопонимание вышло, что Оленька очень расстроилась.

– Всё сказал? – Она никак не могла прочитать название лимонада. Половинка надписи всё не складывалась во что-то осмысленное.

– Видишь ли, – его голос наполнился сожалением, и оно тоже было бархатным, – сейчас не очень удобно говорить, ты торопишься. Может быть, мы встретимся в другое время? Скажи, когда тебе будет удобно?

– Никогда.