Виновато море

Гостей Миа не ждала и, окинув взглядом комнату, увидела, что оставила на спинке кровати свое нижнее белье и упаковку противозачаточных таблеток на косметичке. Подняв глаза, она увидела, что Джез наблюдал за ней, а затем, усмехнувшись, отвернулся. Показалось ли ей, что он нервничал?

– Ной сегодня был в больнице.

– Да, – отозвался Джез, машинально водя кроссовкой по полу.

– У него на спине заражение. Сказали, ему месяца три нельзя в воду.

Он кивнул.

– Я беспокоюсь за него. Он, кажется, как-то… не знаю… упал духом.

– Похоже на то.

– Я думала, тебе не все равно. Может, тебе стоит поговорить с ним или еще что-то?

Джез усмехнулся:

– Если ты еще не успела заметить – мы с Ноем не те братья, что сидят и треплются о своих чувствах.

– Зачем ты так?

– Как?

– Ведешь себя, будто тебе наплевать. Я видела, как ты бросился в воду, Джез. Ты из-за него рисковал своей жизнью.

Он посмотрел на нее в упор таким же мрачным и пронзительным взглядом, как Ной.

– А на черта было!

– Ты же так не думаешь.

– Правда?

– Он твой брат.

– У тебя есть сестра?

– Да.

– Тогда тебе, наверное, немного знакомо чувство как любви, так и ненависти.

Открыв рот, Миа хотела было что-то сказать, но промолчала. Джез был прав: порой разделяющая двоих линия оказывается настолько незаметной, что трудно понять, с какой стороны стоишь.

– Он подумывает уехать с Бали, – сказала она.

– Немудрено. Это в его духе. Когда у него что-то не получается, он бежит от этого.

– От чего же он бежит?

– А до тебя еще не дошло?

Миа не отводила взгляд, ожидая ответа, но ответа не последовало.

– Небось хочешь вернуть свой паспорт, чтобы поехать с ним? Ты нашла деньги, которые мне должна?

– Пока нет.

– Прошло уже две недели.

– Я помню.

– Я не богач, и мое терпение не безгранично. Мне нужны деньги.

Миа не видела, какую конкретно сумму отдал полицейским Джез, и зародившееся сомнение заставило ее вновь спросить:

– Сколько там, ты говорил?

Он поджал губы:

– Ты прекрасно знаешь. Десять миллионов рупий.

– Мне понадобится паспорт, чтобы их снять.

Оторвавшись от стены, он пересек комнату и встал прямо перед ней – его лицо было всего в нескольких дюймах от нее. Она отметила, что у него более узкие, чем у Ноя, глаза с выгоревшими на концах ресницами.

– Не считай меня за идиота, Миа, – медленно произнес он, выразительно проговаривая каждое слово. – Чтобы снять наличные, паспорт не нужен.

Развернувшись, он было уже направился к двери, но остановился возле столика, где лежала ее сумка. Он достал из нее портмоне.

– Что ты делаешь?

Он вынул оттуда бумажные купюры и пересчитал их.

– Два миллиона рупий. – Он запихнул деньги себе в карман. – Остается еще восемь миллионов.

– Это же воровство!

– Нет. Это – взимание долгов.

– Я же сказала, что расплачусь с тобой. Ты не имеешь права лазить по чужим бумажникам.

– Благодарю за нравоучение. В свою очередь скажу тебе вот что: если ты ведешь себя по-свински, с тобой тоже будут обращаться по-свински. – Он захлопнул за собой дверь.

Миа посмотрела на свой валяющийся на столе раскрытый бумажник и неожиданно осознала весь ужас своего положения: у нее не было ни денег, ни паспорта. И как только Ной уедет, она окажется в ловушке.

Сжав ладонями виски, она попыталась сосредоточиться. Она не имела средств, чтобы расплатиться с Джезом, а чтобы собрать нужную сумму, работая на балийскую зарплату, уйдут многие месяцы. Она не решится заявить о пропаже паспорта в полицию, поскольку там фигурировали ее паспортные данные. Если поделиться с Ноем, придется в первую очередь объяснить, почему она сразу же не рассказала о взятке. Да и вообще вся эта история вызывала у нее чувство стыда. Она не представляла, что ей делать.

Вынув дневник, Миа опустилась на кровать и, долистав до чистой страницы, немного успокоилась. Стащив зубами колпачок с ручки, принялась писать…

Ной собирается уехать. Страх потерять его становится невыносимым в буквальном смысле этого слова. Он страдает. И я это вижу. Но не знаю, как помочь. Он не подпускает меня. И мне очень одиноко.

Когда он уедет, мое пребывание здесь станет бессмысленным. Но у меня безвыходное положение. В моем рюкзаке лишь пятьдесят фунтов – и все. Я облажалась. Я напортила везде, где только можно.

25 Кейти

(Бали, август)