Виноватых нет

Я думала, мы всё-таки поссоримся по дороге. Но нет, Игорь-я вовремя сруливал с наездного тона. Перед дверью в свою квартиру он отдал мне ключи.

— Этот — от верхнего замка, этот, плоский, от нижнего. Два оборота.

Я легко справилась с дверью и вошла. Остановилась на пороге.

— Башмаки — под вешалку. Не сюда. Не так, — Игорь-я развернул туфли носками к себе.

— Так же неудобно!

— Ты запоминать будешь или спорить? Я с детского сада так ботинки ставлю!

— Не кричи.

— Я и так дураком себя чувствую, а тут ещё твои комментарии!

— Дураком? Почему?

— А разве непонятно? Я учу девчонку изображать меня у себя дома!

— Да? — Я начала злиться. — А когда учился изображать меня, нормально было?

— Ещё хуже.

— Ну и теперь-то что истерики устраивать? Я, как ты верно заметил, девчонка, а держусь лучше тебя.

— Это потом, что ты в моём теле, — мрачно ответил Игорь-я. — У меня нервы крепкие. А на твоём месте всё время реветь хочется.

— Ну так пореви.

— Нет времени на глупости. Скоро предки с работы придут, а ты здесь, как астронавт на Марсе. Слушай и запоминай…

* * *

Замок на входной двери неприятно клацнул. Я вздрогнула. Никогда в жизни не боялась взрослых, а тут чуть сердце не выпрыгнуло.

Дверь хлопнула. Женский голос, то ли сердитый, то ли усталый, позвал из прихожей:

— Гера, ты дома?

У меня в животе что-то ухнуло. Всё, засыпалась! Кого она зовет?

Мозги заработали, как на олимпиаде по математике. Папа — Виктор Павлович. Мама — Елена Анатольевна. Я — Игорь. Больше в квартире никто не живёт. Домашних животных нет…

— Гера!

Меня затрясло, как во время гриппа. Отозваться? А если она зовёт не сына? А кого тогда? Может быть, Гера — это домашнее имя Игоря? Что делать? В конце концов, хуже не будет…

— Я дома, — громко сказала я.

— Сумки возьми, — раздраженно приказала мама Игоря. — Долго я буду стоять?

Уф. Всего-то.

Я вышла из комнаты и поняла, что не спросила у товарища по несчастью, как он здоровается с родителями. Если бы это была моя мама, я бы её поцеловала. А что делать сейчас?

К счастью, эту проблему решила сама Елена Анатольевна. Она сунула мне сумки и отвернулась, чтобы снять сапоги. Я быстро потащила сумки на кухню.

— Пельмени в морозилку положи, — скомандовала мама Игоря. — А остальное я сама разберу.

Магазинных пельменей я не видела лет пять, но пачка бросилась в глаза сразу, она лежала сверху. Я сунула её в морозилку, прислонила сумки к табуретке и прошмыгнула в комнату. В след мне раздалось:

— Уроки выучил?

— Да.

— Как в школе?

— Нормально.

Больше она ничего не спросила.

Правду Игорь говорил!

Я почувствовала себя свободнее. Как будто сдала экзамен, и дальше будет легче. В конце концов, какому нормальному человеку придёт в голову, что в теле их сына — чужая девочка?

Хмыкнув, я села за стол, открыла учебники. Через силу прочла главу по физике, полистала английский. Хотела написать упражнение по русскому, но спохватилась: почерк! Надо сперва проверить, получится ли у меня писать за Игоря. Так, где у нас листочки для черновика… Верхний ящик стола. У Игоря допотопный письменный стол, а не компьютерный, как у меня. Старенький комп со смешным маленьким системником стоит на углу этого деревянного монстра, как неродной. Экран хоть и жидкокристаллический, но тоже маленький и старый. А клавиатура грязная, как будто по ней в ботинках топтались. Как ему не противно на такие кнопки нажимать? Надо потом обязательно почистить…

Я достала листочек в клетку и написала: «У попа была собака, он её любил». Я всегда эту фразу набираю, когда надо новую клавиатуру попробовать.

Каракули. Не мои и не Сельцова — его тетрадей у меня полная сумка, есть с чем сравнить. Тогда я решила думать о чем-то другом и дать руке писать самой. Получилось лучше. Ладно, попробуем ещё… Вот только стол у Игоря стоит по-дурацки, у окна. Сидеть приходится спиной к двери. Ужасно неуютно.

Я встала и тихонько прикрыла дверь. Стало немного лучше. Но сердце всё равно тюкало неровно. Спектакль только начался, сыграли пролог. Сейчас придёт отец Сельцова, и начнется первый акт — семейный ужин. Только бы не провалить…

Дверь у меня за спиной распахнулась, ударившись о стену. Я выронила ручку.

— Гера, зачем ты закрыл дверь?

— Я… Э-э-э…

— Сколько раз я тебе говорила — не смей закрываться в своей комнате!

— Хорошо, не буду, — торопливо ответила я. — Извини.

Почему-то вместо того, чтобы успокоиться, мама Сельцова рассердилась ещё больше.

— Что ты мне бросаешь свои извинения, как собаке кость? — взвизгнула она. — Вы с отцом меня только за домработницу держите! Ноль внимания, фунт презрения!

Я промолчала, не зная, что ответить. Елена Анатольевна подождала ещё немного, но больше ничего от меня не услышала, резко развернулась и вышла. Загремела на кухне посудой.

Только тогда я заметила, что кулаки Игоря сжались сами собой.

Вот, значит, как? Когда мне страшно, Игорь готов драться. Когда я хочу заплакать, он вздёргивает голову и отворачивается.