Виновник торжества

Лина Сергеевна шла по улице, с огорчением вспоминая прошедший вечер. Она ждала совершенно другого — веселого застолья в теплом семейном кругу, поздравлений и подарков… Все-таки в Международный женский день, как бы над ним ни подшучивали, каждая женщина хочет почувствовать себя любимой. Даже если нет у нее друга сердечного, но имеется взрослая дочь, а у той вполне взрослый муж. Где-то он все-таки воспитывался, должен знать, что не дарят теще на Восьмое марта утюг. И ни единого цветочка, не говоря уж о букете. Сунул коробку с китайским утюгом, буркнул: «С Восьмым марта вас, Лина Сергеевна», — подхватил под руку Светку, которая матери вообще ничего не подарила, и они умчались в гости. Причем их сборы проходили в таком бешеном темпе, что Лина Сергеевна и опомниться не успела, как их и след простыл. А она осталась сторожить их сопливую команду. Не то чтобы Лина Сергеевна не любила своих внуков, хотя она не так уж часто их и видела, работая с утра до вечера страховым агентом, чтобы как-то поддержать молодую и бестолковую семью. Светка совершенно не умела вести хозяйство, за детьми толком присмотреть не могла, и они постоянно были простужены. Иногда она принималась их закалять — распахивала настежь форточку, а они тут же на сквозняке ползают по полу, из носов течет, колготки сползают, сзади волочатся длинными ластами, на коленях дыры. Вечно замурзанные, одна радость — никогда не ревут. Даже если ударятся больно, запыхтят, прижмут ладошку к больному месту, и никогда не прольют ни слезинки. Мужики растут. Зятя Лина Сергеевна не любила. Раньше Светка другой была — своенравной, уверенной в себе. С первого класса мальчишки за ней толпами бегали, дрались между собой — кому ее портфель нести. Постарше стала — проходу не давали, а она носом вертела: все не то, все не по ней. Довыбиралась. Встретила на свою голову на дискотеке моряка-подводника, а он по полгода в плавании. Приедет домой, нового ребенка сварганит и опять под воду. А Светке расхлебывать. И внешне он не нравился теще — бугай здоровый, молодой еще, а на голове три волосины остались. Светка говорит — от радиации. Лина Сергеевна с жалостью смотрела на свою кровиночку, которая из писаной красавицы быстро превратилась в дородную тетку с вечно лохматыми волосами, которые она наспех стягивала в хвостик. Ни подкраситься, ни в парикмахерскую сходить — засосал ее быт, дети всю кровь из нее пьют. Еще и объедают ее. Что ни принесет Лина Сергеевна своей любимой доченьке вкусного, на всех ведь не напасешься, дети налетают, как саранча, в момент все изничтожают. Лина Сергеевна однажды не выдержала, видя, как ее доченька обделенная слюнки глотает, глядя на своих живоглотов, и возмутилась:

— Да сколько же есть можно?

Света на нее очень обиделась, даже отчитала.

А Лина Сергеевна возьми да брякни:

— Ты им все не давай, свое прячь куда-нибудь. Они же эгоисты — ничего тебе не оставляют.

— А куда же мне прятать от детей своих? — удивилась Света.

— Да хоть под кровать!

И когда уже уходила, шепнула Свете на ушко:

— Я тебе под кровать килограмм яблок убрала. Ешь, когда они спят. Тебе тоже витамины нужны.

Светка с ней жутко разругалась, они месяца три не разговаривали. Лина Сергеевна все ждала, что дочка опомнится, позвонит, помощи попросит. Ей уже снова рожать того гляди. А она не звонила, гордячка такая. Мать вся извелась, но тоже не могла через свою гордость переступить. Набирала номер телефона, а если дочь отвечала сразу, клала трубку. Раз дома, значит, еще не родила. Если подходил кто-то из близняшек — Родька или Борянчик, спрашивала, как мама. Братья отвечали односложно:

— Блины жарит.

Или и того короче:

— Хорошо. — И хоть тресни, ничего из них не вытянешь.

Как-то Лина Сергеевна позвонила, подошел зять Володя.

— Ну, как вы? — сразу встревожилась Лина Сергеевна.

— Нормально, — без каких-либо эмоций ответил подводник.

— А где Светик? — Мать вслушивалась в звуки квартирной жизни, пытаясь определить, дома ли дочка.

— Рожает, — по-прежнему спокойно ответил Володя.

— Как?! — встрепенулась Лина Сергеевна. Кровь прилила к лицу и сердце забилось так, будто готово было выскочить.

— Обыкновенно, утром «скорая» забрала.

— А как дети? Я приеду помочь.

— Не надо, сам справлюсь, — твердо ответил тупоголовый зять и положил трубку.

К вечеру стало известно, что Светик родила девочку. Три дня Лина Сергеевна терпела, на четвертый стояла у двери Светкиной квартиры. Открыла своим ключом и остолбенела. Окно было распахнуто настежь, ветер вдувал колючий снег. Мальчики, одетые в куртки и шапки, маршировали по кругу. В центре на стуле восседал Володька в морской шинели и шапке, закинув ногу за ногу, и, покачивая шлепанцем, командовал:

— Левой, левой, четче шаг, салажата!

Лица у ребят разрумянились, они с удовольствием вышагивали, размахивая изо всех сил руками.

— Ой! — вскрикнула Лина Сергеевна. — Что же ты делаешь, изверг! Они же и так простужены!

— Бабуля, у нас насморка нет! — радостно завопили мальчики и кинулись к ней.

— А ну, марш в строй! — строго прикрикнул Володька.