Виновны в защите Родины, или Русский

На самом деле Иванов давно уже мог бы спокойно отправляться в свой кабинет на Смилшу. Но ребята его не отпускали почему-то, да и сам он не рвался к привычной рутинной работе. Конечно, на базе он был сам себе хозяин — собрался и ушел. Никто над ним не стоял, никто не мог им командовать. Погостил, наладил необходимое взаимодействие, написал пару материалов об ОМОНе, вывел руководство отряда на Ленинградское телевидение — и свободен. Тем более обстановка вокруг не то чтобы нормализовалась, вовсе нет Но стало спокойнее. Латыши пока так и не решились напрямую ввязываться в вооруженный конфликт с ОМОНОм. Не получили они на этот раз и поддержки из Москвы, хоть и старались сделать дело руками армии.

Оставался, правда, еще один должок перед Питоном. Вот его-то Иванов и решил погасить перед тем, как снова вернуться в штаб-квартиру Движения.

Группа почти в том же — обычном составе, только Кабана заменил маленький юркий живчик по прозвищу Спейс, выехала в Ригу уже ранним утром. Покружили немного по окраинам Риги, потом нашли удобную будку телефона-автомата. Оттуда Валерий Алексеевич и позвонил Рысину — начальнику отдела спецпропаганды политуправления округа. Полковник легко согласился на встречу.

Машину пришлось поставить недалеко от центрального здания университета на бульваре Райниса — рядом с памятником Свободы теперь было не припарковаться. Птица со Спейсом остались в машине, а Толик подхватил спортивную сумку с автоматом и отправился проводить Поручика до места встречи. В машине была рация. Была рация и у Мурашова. Все на связи. Конечно, если бы Иванов уже стряхнул с себя пребывание на базе, то есть снова стал бы самим собой — обыкновенным функционером Интерфронта, никаких провожатых и оружия ему бы не понадобилось. Но до того момента некоторая предосторожность была не только нелишней, но и необходимой. Покушаться на Иванова было незачем и некому, а вот увязать омоновский экипаж в центре города с Интерфронтом, да еще и со спецпропагандой округа, кое-кому было бы очень на руку. Меж тем на улицах все было почти как всегда. Та же толпа растекалась ручейками по слякоти на тротуарах, те же сумрачные, торопящиеся люди — русские и латыши. Много иностранцев — журналистов, по-видимому. А вот и «-Милда» стоит в окружении бетонных плит. Вокруг «защитнички». Полевая кухня на газоне в близлежащем парке у канала; тетка в белом колпаке картинно разливает суп бездельникам, попивающим в тихую водочку, сидя на декоративных бревнышках у такого же костерка. Среди огромных красно-бело-красных флагов вокруг памятника Свободы Иванов вдруг заметил российский триколор. Им размахивало, пошатываясь, некое ЧМО в помятой шинелке, офицерской фуражке времен царской армии и с шашкой на кривом боку. Известный всей Риге душевнобольной — «поручик» Устинов демонстрировал иностранным журналистам поддержку русским народом латышского чаяния свободы и независимости. «Придурок», — брезгливо сплюнул словом в его сторону Иванов и резко свернул в подворотню рядом с кассами «Аэрофлота». Против обыкновения, дверца в железных воротах, перекрывающих въезд во внутренний двор старинного дома, была заперта. Толян неторопливо прошел мимо Иванова и остановился у телефонов-автоматов рядом. Рассеянно стал закуривать и искать двушки.

Тем временем в дверце на стук открылся глазок. «Иванов, к полковнику…», — тихо пробормотал Валерий Алексеевич. Дверца открылась, проглотила Иванова, как и не было его на тротуаре, и тут же закрылась. Часовой у ворот был при оружии. «Ну-ну, интересно девки пляшут!» — хмыкнул Иванов и, не задерживаясь, свернул направо, потянул на себя высокую старинную дверь подъезда. Она не поддавалась.

— Кнопку нажмите! — посоветовал часовой. Нажал на кнопку звонка — дверь приоткрылась, за ней показался мощный прапорщик, одетый в полевую форму, в сапогах, портупее и с кобурой на боку. За его спиной вырос подполковник — замначальника отдела и, оттеснив прапора, протянул Иванову руку:

— Здравствуйте, Валерий Алексеевич! Юрий Владимирович сейчас будет, пойдемте пока чайку попьем.

— К осаде готовитесь? — поинтересовался вежливо Иванов, намекая на усиленную охрану у входа. Подполковник воткнул в розетку шнур никелированного чайника, жестом пригласил садиться, подвинул хрустальную пепельницу.

— Сами видите, в каком мы веселом окружении оказались! Да ведь у вас не лучше?

— Ну, у нас, на Смилшу, вообще баррикады с двух сторон от входа — идешь как сквозь строй каждый день. Скоро здороваться с баррикадника-ми начнем, они там все одни и те же, на баррикады, как на работу ходят. Их даже табельщица аккуратно в тетрадку записывает. А деньги выдает по вечерам, в подъезде Минфина, аккурат напротив нашего здания. Наверное, там же, в Минфине, и получает расходные суммы за счет трудящихся, — улыбнулся Иванов, закуривая.

В кабинет быстро вошел Рысин, поздоровался, энергично скинул шинель, стряхнул мокрый снег с фуражки, налил себе чаю и уселся напротив.