Виновны в защите Родины, или Русский

Там, у Врат, ведь тоже есть скамейка?
Не прогонит же апостол Петр?
Посиди там, подожди меня маленько.
Ты скажи ему: «Он обещал — придет!»
Отдохни! Когда еще дорога
На небо покажет поворот?
Говорят, у Бога судят строго.
Здесь судили. Вдруг там повезет?
Ты поспи! Не бойся за ребенка.
Там его никто не отберет!
Там не будут под одну гребенку,
То, что здесь никто не разберет.
Было больно? Или было страшно?
Прошептала что-то или нет?
Знаешь, это было так прекрасно —
Я одной тебе скажу секрет.
Я тогда как будто был с тобою,
Я как будто рядышком летел.
Я, ты знаешь, очень был спокоен.
Я ведь тоже умер, как сумел.
Ненадолго. Оживать страшнее,
Чем холодным по земле ходить.
Я, наверное, больше не сумею
Так бесстрашно, глупо так любить.
Я попью еще немного, ладно?
Но кого ни назову женой,
Как бы это ни было досадно —
Страх любви теперь всегда со мной.
Я теперь всегда буду бояться
Потерять, расстаться, не успеть…
Я, конечно, научусь смеяться,
Если будет что-нибудь болеть.
Посиди, родная, с кем-то рядом.
Там, конечно, очередь, у Врат.
Только не подсматривай, не надо,
Как я тут решу, кто виноват.

Глава 13

(Из рукописи Иванова)

Конечно, позвали. Ранним утром позвонил Лешка из Питера. Просто велел телевизор включить. А через час за мной уже заехали. Сводная команда, туда-сюда… Каждой твари по паре. Десантный взвод, отделение ОМОНа, спецназовцы из Москвы — от какой конторы, сам черт не разберет. Ну и я с друзьями — в качестве представителей народа, поддержавшего всей душой ГКЧП. Короче, славная подобралась компашка, хоть и разномастная, и у каждого в ней была своя задача. Действовали по особому плану.

А еще раньше Чеслав Млынник вскрыл по звонку командующего секретный пакет и приступил к исполнению. Пожалуй, только в Прибалтийском военном округе, и особенно в Латвии, режим Чрезвычайного положения был введен в первые же часы с момента его объявления и в полном объеме.

Все, что надо, все было взято под охрану немедленно. Первым шел ОМОН. Захватывал штабы силовых структур, разоружал незаконные военизированные формирования, брал под контроль узлы связи, телевидение и радио. Над Ригой барражировали военные вертолеты, давили на психику латышей, сразу же давших задний ход, заткнувшихся в тряпочку, разбежавшихся по кустам — формировать очередное правительство в изгнании или искать рыбацкую лайву, чтобы попытаться сбежать на ней по проторенному пути — к шведскому берегу.

Вслед за Рижским ОМОНом занятые объекты перенимали под свою охрану десантники. Они же контролировали выезды из города, основные транспортные магистрали и мосты. А омоновцы шли дальше — методично, пункт за пунктом выполняя каждую строчку приказа. Латышское население притихло, извинительно заулыбалось и подчеркнуто красиво заговорило по-русски. Русским было плевать на латышей. Никто не злобился, не торжествовал злорадно. Просто занимались своим делом, надеясь, что вернулась наконец нормальная жизнь, а значит, пора приниматься за восстановление разрушенного за годы перестройки мира.

Министр внутренних дел, тот самый Вазнис, сбежал и пьянствовал на укромной лесной даче на границе с Россией, трясясь и готовясь к расстрелу. Разбежались, как тараканы, все. Вся новая власть тут же рассыпалась, никто не мог найти друг друга, даже если очень хотел. Доставали из тайников партбилеты и сами рысью бежали сдавать оружие. Или просто бросали открытыми ружкомнаты и разбегались по родным хуторам в сельской местности. Все. И та часть милиция, что перешла было на сторону «независимой Латвии», и бандиты из «стражей порядка» Бесхлебникова, и бравый (вчера еще) Первый полицейский батальон «белых беретов» Вецтиранса. Вецтиранс отличился еще и тем, что украл шестьсот с лишним тысяч рублей со счета родного батальона и так потом и не смог за них отчитаться. А кое-кто из политиков уже начал являться к своим вчерашним оппонентам со списками наиболее преданных, по их мнению, сторонников Латвийской Республики.