Виновны в защите Родины, или Русский

— Собираются, правда, создавать Комитет общественного спасения из коммунистов, Интерфронта, забасткома… Но там много непонятного. Анатолий Георгиевич с Лопатиным сейчас на совещании, велел вам передать, что нужно срочно организовывать информацию из наших рук.

— Понял… в общих чертах. Одну минуту подождите у телефона. — Иванов прижал трубку к груди и спросил Вадима: — Ну что, надумал? Или тебе нужна команда Невзорова?

Вадик, уже стоявший рядом и ловивший каждое слово разговора с Ригой, задумчиво протянул:

— Я-то, конечно, не прочь, но с кем ехать? Оператора искать надо, командировки выписывать на технику.

— Говно вопрос! Детали решим по ходу, — отмахнулся Иванов и поднес трубку к уху.

— Дежурный? Передайте Анатолию Георгиевичу, что я выезжаю из Питера вечерним поездом со съемочной группой «600 секунд». Пусть в отделе приготовят оперативную справку о главных событиях для меня и оставят у секретаря. Машину, лучше Вареника. Денег пусть оставят — мне людей надо будет размещать. И сами срочно найдите Васильева — к прибытию поезда он должен быть на Смилшу, готовым к съемке. Все, удачи вам, Владислав Григорьевич! До связи!

Медведев сокрушенно откупорил еще одну бутылку «Адмирала», вылил ее в большую пивную кружку и побрел к телефону — звонить Шурику, потом жене, потом искать редактора — Лешу Украинцева.

Через полчаса все нашлись, все обсудили, осталось только попрощаться с гостеприимным «пивным» директором.

Такси подъехало прямо к бару. Таксист, узнав Медведева, радостно засуетился, стараясь по дороге высказать телевизионщикам все, что он думал о происходящем в стране в целом и в Питере в частности. Вадик, со свойственной ему добродушной барственностью, отсек все разговоры, но, чтобы не обидеть человека, протянул ему визитку НТК «600». Счастливый таксист примолк и вихрем помчал сначала на Чапыгина, забрать вещи Иванова из «Дружбы», потом к Медведеву на Дибуновскую. Вадик пропадал дома минут двадцать, зато вышел из дома с объемистым портфелем, полным вкусной закуси и парой бутылок хорошей водки. Украинцев должен был объявиться уже на Варшавском вокзале, перед поездом. Оператора решили не искать, положиться на Васильева в Риге — он снимет, а материал смонтируют уже в Питере.

Как всегда, проблема обнаружилась там, где ее никак не ждали. В кассе не было билетов, и даже звонок домой начальнику вокзала на этот раз не подействовал — вся его бронь была уже выбрана. Кассир посоветовала Медведеву найти местную милицию, последняя оставшаяся бронь была в их распоряжении. В отделении милиции на вокзале пришлось, конечно, сперва поговорить, рассказать о Невзорове и о творческих планах. Потом в ход пошли бутылка «Посольской» из объемистого портфеля Вадика и сало из милицейского сейфа. Едва успели к отходу поезда, правда, милицейский капитан сам сходил в кассу и принес билеты на всех троих телевизионщиков. Лешу нашли дремлющим в зале ожидания. Погрузились. Поезд тронулся, мягко застучали колеса, снег сразу залепил вагонное окно.

Иванову снился высокий белый маяк с черными кольцами обводов посередине, чайки, качающиеся на прозрачных волнах с правой стороны мыса Сяэре, и лодка с пограничниками, забрасывающими невод неподалеку от старого пирса. Потом к нему подбежала Оля Черкесова — дочь капитан-лейтенанта с ПТН и потянула за руку — обедать. «Я картошки нажарила, мама будет ругаться, если я тебя не покормлю!» — смеялась она и тянула, тянула упирающегося Валерку к дому. Полная грудь девушки напряглась от усилия, и мальчишка все поглядывал на нее краем глаза, делая вид, что просто соревнуется — кто сильнее. Потом они оказались уже в Кингисеппе, в замке, в двухметровой глубине ниши стрельчатого окна, и сквозь разноцветные стеклышки витража, внизу, за деревьями на крепостном валу, за бастионами, поросшими камышами, распластался в море Журавлиный остров. Ольга почему-то уже была не Ольгой, а Иркой, и они целовались, а между ними стоял, мешаясь острыми углами ерзавшим коленкам, открытый сундучок с сокровищами.

От вокзала до Старой Риги — рукой подать. Прямо с высокого перрона открывался вид на острые шпили готических немецких соборов. Оглянешься в другую сторону — еще больше куполов православных храмов поднимаются над городом. Крутила под ногами мелкий снег поземка.