Виновный

— Я не знал, что его кто-то обидит. Если бы мы помирились и вместе вернулись домой, он мог бы быть еще жив.

Себастьян опять посмотрел прямо в камеру. Дэниел задержал дыхание. Тонкая улыбка исчезла, и зеленые глаза были полны слез.

— И в котором часу ты оставил Бена на площадке и вернулся домой?

— Около трех.

— Спасибо, Себастьян.

Направляясь на свое место, Ирен с ободрением взглянула на Марка, сидевшего сзади, и вопросительно — на Дэниела.

После перерыва настала очередь Гордона Джонса. Губы мальчика вновь тронула тонкая улыбка. Дэниел наклонился вперед, не в силах отвести глаз от экрана.

— Себастьян, ты слышал аудиозаписи, сделанные в полиции, которые прослушивались в начале процесса, — записи твоих показаний после задержания?

— Да, сэр.

— Сейчас я зачитаю выдержку из твоего заявления: «Мы пошли на игровую площадку и залезли на самый верх, но потом мне пришлось пойти домой. Я хотел проверить, как там мама, не нужно ли ей помассировать голову». Ты помнишь, как говорил это в полиции?

На большом экране Себастьян кивнул, не мигая.

— Себастьян, — обратился к нему судья Бэрон, — я знаю, что тебе, возможно, странно, что тебя… гм, показывают по телевизору… Но если бы ты произносил свои ответы вслух, это бы очень нам помогло… Я имею в виду…

— Хорошо, я понял. Мне нельзя кивать, нужно отвечать «да» вслух.

— Верно.

Уткнувшись в записи, судья выдавил еле заметную кривую улыбку в знак признательности.

— Себастьян, — продолжил Джонс, — ты помнишь, как сделал в полиции такое заявление?

— Да.

— И только потом, когда полицейские сообщили, что на твоей одежде и обуви найдена кровь Бена Стокса и что эта кровь — выдохнутая, ты изменил свой рассказ, включив в него падение и кровотечение из носа.

— В полицейском участке я был очень напуган, — ответил Себастьян.

Глаза у него были огромными, и Дэниел пристально в них уставился.

— У меня забрали всю одежду и дали взамен какой-то костюм… Они сказали, что мама не придет — что ей не разрешат ко мне войти, — пока я не отвечу на все вопросы. Я запутался. Мне было очень страшно…

И снова увеличенные экраном глаза заволокло слезами.

Дэниел еще раз про себя улыбнулся. Он верил в то, что Себастьян одолеет Гордона Джонса: дротики обвинения поранят его, но не сломают. Себастьян вспомнил раздражение Дэниела, когда следователи не разрешали Шарлотте вернуться в комнату дознания, и теперь использовал это в качестве преимущества. Берд, психолог, обращенный стороной обвинения, нанес их позициям серьезный урон, но Себастьян разворачивал процесс в свою пользу. Дэниелу случалось защищать взрослых, у которых не было и доли находчивости этого мальчика.

— Был ты напуган или нет, ты понимаешь, что сказал полиции одно, а когда понял, что твои показания не состоятельны, изменил их… ты солгал… Себастьян, это правда?

— Я не считаю, что я на самом деле лгал. Я просто испугался и запутался, кое-что перепутал, кое-что забыл. Мне просто хотелось к маме.

— Себастьян, — продолжил Гордон Джонс, — кровь Бенджамена Стокса была обнаружена у тебя на рубашке, джинсах и кроссовках. Под ногтями Бена нашли твою кожу, а волокна джинсов — на талии брюк Бена, как если бы — я уверен, ты слышал, как патологоанатом предположила такой вариант, — ты сидел на нем верхом. Я спрашиваю тебя: это ты ударил Бена Стокса кирпичом в лицо на игровой площадке?

— Нет, сэр.

— Ты ударил его в лицо, размозжив глазницу, чем нанес тяжелую черепно-мозговую травму, которая стала причиной его смерти?

— Нет, сэр.

Голос Себастьяна стал громче и настойчивее, глаза расширились и округлились.

— Ты лжец. Ты признаешь, что солгал полицейским?

— Я запутался. Я не лгал.

— И ты лжешь нам сейчас, разве нет?

— Нет, сэр, я не лгу.

Себастьян склонил голову. Крошечная рука прикрыла лицо. Он ткнул себе в глаз костяшкой указательного пальца, словно чтобы остановить слезу.

Несколько секунд все слушали сопение мальчика, а потом судья обратился к социальному работнику с вопросом, не нужно ли сделать перерыв.

Дэниел видел, как социальный работник наклонилась к Себастьяну, мальчик покачал головой и отпрянул прочь.

Гордон Джонс продолжил. Он листал папку на кольцах, и Дэниел подумал, что сейчас он снова начнет ссылаться на стенограммы полицейских допросов.

Джонс неоправданно затянул паузу. Как актер на сцене, он хладнокровно, насколько возможно, продлевал свое пребывание в центре внимания, не позволяя публике отвлечься.

— Себастьян, ты умный мальчик?

— Думаю, да.

— И многие так думают?

— Может быть.

— Твои учителя?

— Наверное.

— Родители?

— Да.

— Я тоже думаю, что ты умный. Я думаю, что ты очень умный мальчик…

Себастьян улыбнулся похвале, не размыкая губ.

— Ты очень хорошо понимаешь, что сегодня происходит здесь, в суде. — Голос у Джонса был зловещий. — Ты понял, что говорила доктор про травмы Бенджамена Стокса, кровь и ДНК, которые обнаружили на твоей одежде?

— Да, — осторожно кивнул Себастьян.

— Ты смотришь телевизор?

— Да.

— Каждый день?

— Да, почти каждый день.

— Сколько часов каждый день ты смотришь телевизор?

— Не знаю. Два или три.

— Что ты любишь смотреть?

— Да почти все.

— Тебе нравятся детективные фильмы?

— Иногда.