Винсент и Самый Необыкновенный Отель в Мире

По счастью, Роуз всё ещё прикрывала лицо бумажным пакетом, иначе директор услыхал бы на редкость смачное ругательство, слетевшее с уст семилетней девочки. (Мой соавтор по какой-то причине считает эту её черту ужасно забавной и теперь тоже ругается в бумажный кулёк и хохочет как ненормальный.)

И хотя мама Винсента собиралась заняться привычным делом – помимо готовки, уборки и выходов в магазин, – то есть заботиться о Томе, оказалось, что это теперь ни к чему. Том, войдя в фойе, бегом направился к лифту. Он нажал кнопку вызова и следил, как в окошке одна цифра сменяет другую. И как только двери отворились, он кинулся внутрь и улёгся на пол под роялем Зельды.

– Ты, должно быть, Том. Я как раз тебя ждала. Добро пожаловать в Самый Необыкновенный Отель в Мире!

Том лежал с закрытыми глазами под роялем Зельды и слушал её виртуозное исполнение. Его физиономия светилась таким блаженством, как будто он физически парил на крыльях музыки. А к обеду Том уже научился считать до шестнадцати. И перебрался на табурет в углу, где нажимал для гостей нужные кнопки. Что ещё удивительнее – он приветствовал каждого и здоровался самым вежливым образом. И впервые за одиннадцать лет с того дня, как родился Винсент, его мама оказалась предоставлена самой себе.

Сначала она просто сидела дни напролёт в фойе, в окружении собачек, и наблюдала загадочную жизнь Самого Необыкновенного Отеля в Мире. Она видела, как себялюбивые гости учатся быть щедрыми, жестокие – добрыми, грубые – вежливыми, а у грустных поднимается настроение. И Винсент очень скоро обнаружил, что у его мамы природный талант безошибочно подбирать самый подходящий для гостя номер. Руперт, проходивший обучение у несравненной Наны Уэйнрайт-Каннингэм, признался, что не видел такого чуда с тех пор, как Наны не стало.

– О да, – вздыхал он, – это точно тот номер-р-р, который бы выбрала сама Нана! Браво, браво!

В итоге он смог спокойно возложить эту обязанность на маму Винсента, а сам занялся организационными делами и помощью Винсенту. А помощь требовалась довольно часто. Как-никак Необыкновенный был ОГРОМНЫМ предприятием, и Винсенту предстояло многому научиться. Снабжение, закупки, уборка помещений, уход за животными, кухня, развлечения, забота обо всей огромной территории отеля. И что самое важное – Винсенту предстояло следить за тем, чтобы каждый гость, вошедший в их ворота, мог соприкоснуться с чем-то необыкновенным.

Убедившись, что родные устроены, Винсент смог полностью посвятить себя работе, и отель забурлил новой жизнью под раскаты Девятой симфонии Бетховена. Под управлением Винсента это место стало работать слаженно и гармонично, как давно сыгранный оркестр. Конечно, не всё шло абсолютно гладко, однако ни один гость не покидал эти стены разочарованным. А это было самым главным. Каждый день в обед Винсент заглядывал к Флоренс. Он приносил ей томатные сэндвичи – и иногда она даже съедала кусочек – и читал вслух письма от её родителей, всё ещё не имевших возможности выбраться из зоны военных действий. Он рассказывал ей про новых гостей и держал в курсе самочувствия животных в парках и обычной ежедневной жизни отеля. И вообще, Винсент старался проводить с нею каждую свободную минуту. Иногда ему удавалось убедить себя, что ввалившиеся щёки немного округлились, а на костлявых конечностях наросло чуть-чуть мяса. Но он скорее выдавал желаемое за действительное.

Но однажды, привычно заглянув к Флоренс, он застал её сидящей на кровати. Она съела целый томатный сэндвич и два шарика мороженого с каким-вы-только-пожелаете вкусом.

– Какой вкус? – спросил Винсент.

– Шоколадный торт и кленовый сироп, – сказала она. – А у тебя?

– Опять сыр с беконом! Сам не могу поверить! Стоило мне попробовать его в первый раз, я теперь только его и заказываю!

В ответ Флоренс улыбнулась. Её милый Винсент.

– У меня никогда не было такого друга, как ты, – призналась она, облизывая пальцы. – И никто так обо мне не заботился. Мы, Уэйнрайт-Каннингэмы, не из тех, кто требует заботы. Это не в нашем стиле.

– Ну, тогда получается, что мы с тобой встретились как раз вовремя, – решил Винсент. – Тебе требовалась помощь, и мне требовалась помощь. И мы с тобой спасли друг друга – как-то так.

– Ты точно меня спас, Винсент. Ты меня спас. И я не знаю, как тебя отблагодарить.

– Это и не нужно, Флоренс. Мы же друзья, помнишь? И между друзьями так положено.

В эту ночь Винсент спал беспробудным сном. Наутро он встал, свежий как горный воздух на рассвете, полный солнечного сияния и надежды. Но уже к вечеру Флоренс стало намного хуже. Когда Винсент пришёл к ней, что-то изменилось. Её карманный пёсик, Эмерсон, свернулся калачиком прямо у неё над сердцем. И Флоренс не открывала глаза и не шевелила пальцами (так она обычно давала понять, что слышала, как он вошёл). Винсенту показалось, что у неё даже не осталось сил на то, чтобы просто слушать. Он молча сел на край кровати и взял её за руку.