На Винсенте были повседневные черные брюки с накладными карманами, серый фланелевый пуловер и походные ботинки. Я заметила, что у него с собой нет ружья. Разве он не сказал, что следовал по волчьему следу? Разве тому, кто преследует хищника, не нужно оружие?
Молчание и назойливые взгляды заставляли меня нервничать.
— Итак… как вы думаете, что мог бы от меня хотеть этот волк?
Мачо-Винсент отставил свою чашку и провел рукой по коротким каштановым волосам, словно давая понять мне, как он хорош.
— Если бы я знал. Наверное, в ближайшие несколько дней я должен буду понаблюдать за вашим домом.
— Как я уже сказала, я не собираюсь оставаться.
Винсент выпрямился во весь свой рост. Казалось, он заторопился.
— Может быть, вы правы, но лучше не рисковать. Сейчас я пойду, не хочу потерять след волка.
Но у меня словно камень упал с души.
— Было очень мило, что вы заглянули, Винсент.
Я снова протянула ему руку, и на этот раз он пожал ее.
— Винс.
— Винс… — в растерянности пробормотала я, потому что соприкосновение наших рук что-то со мной сделало.
Как будто внезапно земля ушла из-под ног. Я очень отчетливо ощутила, что у меня нет ничего под халатом, а взгляд Винса, застывший на вырезе, доказывал, что он тоже об этом знал.
Как будто обжегшись, он отпустил мою руку. Его голос стал внезапно на тон ниже, чем был раньше.
— Не трать время и пакуй свои вещи.
Затем он развернулся и зашагал по снегу прочь. Я наблюдала за ним, а мое тело медленно остывало до нормальной температуры.
— Что это было? — прошептала я, повернувшись и закрыв за собой дверь. Мое сердцебиение ускорилось, а уровень адреналина медленно приходил в норму.
Теперь мне нужен еще один кофе, еще один душ, а затем нужно связаться с Хэнком.
Я бежал так быстро, как мог, чтобы увеличить расстояние между мной и этой женщиной.
Это было ее имя. Оно звучало прекрасно, или? Так же как и «Валери».
Я пытался бежать быстрее, ощущая безумное возбуждение… снова! И за последние пятнадцать минут я не раз задумывался, как бы это было — спариваться с ней.
Эвелин уйдет и тогда все снова вернется в норму. Мои гормоны просто сошли с ума, ну да, брачный период был в разгаре, и до прошлого года у меня была Валери. Природу невозможно отключить просто потому, что я в трауре. Не во время гона! Я знал, что Марсель несколько раз в день передергивал себе за сараем. Сильное сексуальное влечение было в нашей природе. Как я мог думать, что траур окажется сильнее, чем волк? Но я не уступлю этому желанию, тем более не с этой женщиной.
Я остановился, прислонился к пихте и расстегнул штаны. Было холодно, но мне казалось, я плавился внутри.
Схватив член в руку и жестко массируя его, я попытался вспомнить Валери, ее голос, ее руки на моей груди, ее тесноту вокруг моего члена… и все же это было лицо той женщины, которое затмило все мои мысли.
— Эвелин, — захрипел я сквозь стиснутые зубы, когда мои яйца болезненно сжались.
Я начал дрочить еще жестче, с сердитым отчаянием. Заглушая вой, рвущийся из горла, я спустил на снег, зажимая пульсирующий член в руке.
— Абсолютно невозможно, — сердито рычал я, возвращаясь в дом своей стаи. — Из этого никогда ничего не выйдет!
Я думал о набухании, которое всегда сопровождало мою кульминацию. Так же, как и волки, после секса мы на некоторое время оказывались словно запертыми в нашем партнере — генетическое наследие, которое мы разделяли с волками, чтобы никто другой не смог оплодотворить нашу пару. Наши женщины знали это… и им это нравилось. С людьми такого не происходило. Что Эвелин подумает о моем генетическом отличии? Кроме того, мы были сексуально более активны, чем люди, и более доминантны по отношению к нашим женщинам — особенно во время брачного сезона. Логически все было против отношений с человеком. К счастью, Эвелин скоро исчезнет.