Винсент, убей пастора

Бог никогда не станет выгибаться дугой! Будьте проще — и к Богу станете ближе, раздолбаи!

И выпить Он тоже любил с народом. А что? Нашенский Он был, понимаешь? Первое чудо Он какое совершил на земле? Воду превратил в вино! Вот оно как! Не больных исцелил, а вино сделал! Значит, считал, что это самое важное! Божественный приоритет!

— А Горбачёв ваш тогда получается дьявол? Ну, раз он водку запретил и виноградники повырубал?

— Эх, бабье! Причём, причём тут Горбачёв? Суетность ваша, блин!

Распяли? Ну и хрен с ним! Главное, чтоб помада не смазалась!

А святоши эти тоже — сегодня распяли, а завтра смотри-ка панаотливали себе крестов золотых с распятьем — теперь во Христа веруем, сделали из орудия казни ювелирное украшение и жгут, как и всегда, жгли! Жрецы, от слова «пожирать». Категория, которой все равно кому поклоняться — лишь бы жрать с золота, и жечь, жечь на длинных черных повозках, в которых лучше всего трупы перевозить! Кем бы они себя не объявляли — суть одна, эти люди адепты ордена мёртвого Бенджамина. Того что на сотке баксов малюют.

— Ты чего разошёлся? Люди вон уже смотрят, успокойся!

Люди смотрят. Люди смотрят! Вечно бабы переживают как на них смотрят, и что о них говорят. Тут Бога убили, Б-О-Г-А,а её волнует как на неё эта тупая официантка посмотрит. Пошла она на хрен, эта официантка!

Все равно как на гавно посмотрит, когда услышит Бьянкин гуляшный акцент. Ай ем сорри, блять, хау мач из де суп!

— Слушай, а давай в церковь сходим! В воскресение, прям с утра двинем, хочешь?

— Зачем? Когда? Я спать времени не имею. А ты раньше не говорил, что боговерующий.

— Да какой я на хрен боговерующий. Просто Иисус — мужик что надо. Как Чак Норрис или Брюс Ли, сечешь?

Свечку хочу ему поставить. Может не так свербеть на сердце будет. Вроде как сам в казни участвовал. Ну, Гибсон, ну сукин сын!

У меня так часто бывает — понравится книга или фильм, и я сразу хочу стать таким же, как главный герой, подражаю его манере говорить и вести себя, но это быстро проходит. Я со странностями, знаете ли.

Сейчас я хочу быть только Иисусом. Ни больше, ни меньше! Хочу волочь тяжеленный, сделанный, будто из железнодорожных шпал крест под ударами плетей…

Но так как идти на Голгофу мне страшновато, а встать и произнести перед барной публикой Нагорную проповедь мне не приходит в голову, я просто заказываю ещё один раунд Сэма Адамса. Хорошее пиво. Хоть и называется «лагер», но точно не лагерное, это я вам говорю.

***

Бьянка не разрешает мне сесть за руль. Они, румыны, народ конечно деревянный, но все чуть ближе к Европе, чем мы. Культура вождения.

Впрочем, я только рад. Когда поездишь пару лет за рулём сам, начинаешь понимать какой это же кайф просто ехать расслабленно рядом с шофёром.

Пиво, текила и Христос наполняют меня благодушием. Надо бы вот Библию почитать на досуге — худо-бедно, а все же классическое произведение литературы. Не повредит общему развитию.

Мою полунирванну разрушает сумасшедший выпад Бьянки, такой впрочем, характерный для баб:

— Я хочу выйти замуж!

— Шта??? Я так и взвинчиваюсь на сидении.

— Не за тебя, не беспокойся. В её голосе сквозит лёгкая обида.

— Ты ещё с кем-то успеваешь встречаться?!

— Скотина! Сейчас пешком ведь домой пойдёшь. Идиёт!

Пойми их после этого. До дома миль пятнадцать. Марш-бросок до утра. Лучше воздержусь от комментариев.

— Я за американца замуж хочу. Ну ради гражданства, знаешь? И ты себе американку найди! Переженимся и все равно потихоньку встречаться будем. Купать меня.

Лукаво улыбается.

О! Вечная тема нелегалов — легализация. Лысый вечно мечтает о расчёске.

Жениться, пожить пять лет ради бумаг, нет, даже не бумаг, а маленького кусочка пластика, на котором написано что тебе можно «быть», а потом и развестись.

Сколько блин хлопот! Пять лет лизать задницу римскому гражданину, без возможности послать его на три буквы.

Не знаю как вы, а я лично считаю оборот «да пошла ты на три буквы» неотъемлемой частью межличностных отношений. Пять лет без него мне не прожить. Тем более за такое сомнительное вознаграждение. Грин карта ведь нужна чтобы въехать. А я уже и так Америке въехал по самое не хочу.

— Ты ведь в Румынию собиралась вернуться?

— Я и вернусь, но вот деньги кончаться — мне, что опять в аптеку идти работать, за тридцать баксов в месяц! Мы сейчас в баре больше оставили! Хочу ездить туда-сюда без виз всяких. Как белый человек.

— Ну, если только для этого. Я в Стан не поеду, даже если мне прямо сейчас паспорт мериканский вручат. Ностальгия отсутствует напрочь. Обустроить Стан как Исаичь пытался одно время — Рассею тоже — на хрен. Пятитонной кассетной бомбой я бы его обустроил. Раз и навсегда.

А вот в Питер бы съездил, только боюсь там бы и остался. Да я так и сделаю, когда все совсем уж тут остохренеет. Питер у меня с раем земным ассоциируется. А так Питер тоже не конечная станция –я хочу на Валаам к грибоедам, там меня и найдёте по концовке.. Думаю там где и есть переход на следующий уровень игры.