Виолетта

Новости из охваченной Второй мировой войной Европы были тревожными, но далекими. Несмотря на давление американцев, добивавшихся, чтобы мы объявили войну странам оси, наша страна оставалась нейтральной как из экономических соображений, так и безопасности ради: береговая линия у нас была защищена слабо, мы бы не сумели отразить нападение грозных немецких подлодок. Не следовало забывать и о наших многочисленных немецких и итальянских колониях, в стране появилась даже нацистская партия, она вела себя шумно, ее члены маршировали по улицам с флагами и свастикой на рукавах. Японцев, насколько я помню, у нас не было.

Шмидт-Энглеры, как и прочие немцы, симпатизировали странам оси, но боялись рассориться с соседями, которые поддерживали союзников. Фабиан помалкивал — ему не было дела до военного конфликта. Я не знала ни подробностей, ни причин этой войны, мне было безразлично, кто ее выиграет, несмотря на то что брат и Ривасы старались внушить мне отвращение к Гитлеру и фашизму. В ту пору еще не было известно о зверствах в лагерях смерти и геноциде, об этом узнали лишь в конце войны, когда были опубликованы фотографии и сняты фильмы.

Хосе Антонио и Ривасы следили за передвижением войск и отмечали его булавками на карте Европы. Было очевидно, что немцы все дальше вгрызаются в континент. В 1941 году Япония разбомбила американскую эскадру в Перл-Харборе и президент Рузвельт объявил странам оси войну. Только вмешательство Соединенных Штатов могло остановить продвижение немцев.

Пока в Европе люди кромсали друг друга, превращая древние города в руины и пепелища, по которым скитались миллионы вдов, сирот и беженцев, Фабиан занимался искусственным осеменением. Разумеется, животных, а не людей. Идея принадлежала не ему, все это годами практиковали с овцами и свиньями, однако именно Фабиан придумал искусственно оплодотворять крупный рогатый скот. Не буду вдаваться в прозаические подробности, достаточно сказать, что эта процедура казалась мне тогда и кажется до сих пор вопиющим неуважением к коровам. И мне даже думать не хочется, что делали с быками, чтобы получить необходимый материал. До того как Фабиан добился успеха в своих экспериментах, размножение подчинялось законам природы как результат удачного сочетания инстинкта и везения. Бык взгромождался на свою избранницу, после чего на свет рождался теленок. Лучших производителей сдавали в аренду, их нужно было доставить к корове, разместить в загоне и обеспечить постоянный присмотр, потому что характер у них был так себе. Это объясняет, почему коровы зачастую были против интимных отношений.

Фабиан изучал, как сохранять сперму породистых животных в течение нескольких дней, что позволяло бы с помощью одного быка осеменить сотни коров в хозяйствах, разбросанных на многие километры вокруг; главное условие — все делать быстро. Сейчас сперма хранится годами и путешествует по всему миру, молодая парагвайская корова может иметь потомство от уже покойного техасского быка, но в то время это казалось научной фантастикой.

С помощью своего отца, единственного человека, который сразу оценил перспективность исследований, поскольку на его молочной ферме томилась целая армия ждущих оплодотворения коров, Фабиан устроил в сарае лабораторию, где разрабатывал методы, необходимые приспособления и способы их использования. В последующие месяцы и годы он был буквально одержим делом, которое мне казалось какой-то порнографией, он мечтал о невероятном будущем, когда станет можно размножать таким образом скаковых лошадей, породистых собак и кошек, экзотических зверей в зоопарке и исчезающих животных. Признаюсь, я долго подшучивала над Фабианом, но он упорно продолжал заниматься своими исследованиями, не обращая внимания на мои подковырки. Единственное, о чем он просил, — не выставлять его на посмешище в присутствии посторонних.

Я перестала смеяться, когда обнаружила, сколько пользы принесли его разработки моему тестю и другим фермерам. Долгое время Фабиан был самым известным ветеринаром в стране: давал интервью прессе, читал лекции, писал руководства, обучал животноводов и улучшал поголовье крупного рогатого скота сразу в нескольких странах Латинской Америки. Главная проблема, как он мне много раз объяснял, заключалась в том, чтобы найти способ сохранять сперму в течение длительного времени, но, если не ошибаюсь, этого добились только в шестидесятые годы. Но на доходах Фабиана его растущая популярность не отражалась — без поддержки отца он бы не смог продолжать свои исследования.

Несмотря на работу, которая почти не оставляла времени для других дел, Фабиан по-прежнему настойчиво просил меня выйти за него замуж. Чего мы ждали? Мне было двадцать два года, два из них я прожила в Сакраменто, пробуя крылья, как говорил Фабиан. Насчет крыльев он ошибался: я жила и работала под присмотром брата, который следил за мной, как тюремщик, а Сакраменто был сонным городом ханжей и сплетников. Ферма Ривасов казалась куда более интеллектуальным местом, чем столица провинции.