Виолончелист

— О, это прекрасно, прекрасно! То-то мне ваше лицо сразу показалось знакомым. Виолончель… инструмент с самым чувственным и волнующим звуком. В ней столько скрытого огня и страсти, ведь правда?

Он вежливо спросил разрешения, чтобы присесть к Максу за столик, и они ещё некоторое время душевно болтали о музыке, а затем Макс, наконец, рискнул поинтересоваться о том главном, что привело его в Портофино. И снова — удача! Складывалось ощущение, что с того самого момента, как он прочёл заметку о мастер-классах Милоша Ионеску, проведённых для юного скрипача, мироздание крепко взяло его за руку и уверенно повело навстречу отцу — указывая дорогу и посылая многочисленные подсказки.

— Да, я знаю его виллу, синьор, её не видно ни отсюда, ни с воды, она прячется в зелени одного из холмов… Я сейчас набросаю вам схему, как туда удобнее и быстрее добраться. Только вот… не уверен, что синьор Ионеску будет рад незваному гостю, — счёл своим долгом добавить хозяин. — Он не особо любит общаться с внешним миром… В прошлом году приезжали телевизионщики, хотели снять передачу в связи с его юбилеем… да только он им даже ворота не открыл, так и мариновал за забором. Сказал, что не нуждается ни в какой передаче о собственной персоне, а его музыку можно послушать в записях, на пластинках и дисках.

Макс невольно поёжился. Да, судя по всему, его папочка — тот ещё фрукт…

— А я вам вот что скажу, — наклонившись к Максу, итальянец заговорщически подмигнул. — Если человек так принципиально оберегает свою частную жизнь и не хочет давать интервью… Значит, ему есть, что скрывать, а?..

___________________________

*Buon giorno, signor! — Добрый день, мистер! (ит.)

Виллу Макс действительно обнаружил довольно скоро — дошёл по схеме минут за двадцать, да и то лишь потому, что трудновато было подниматься наверх по узкой тропинке с тяжёлым чемоданом и виолончелью. Налегке бы он справился гораздо быстрее.

Дом оказался окружён высоким забором, неприступным и неприветливым даже с виду. Над глухими воротами Макс заметил камеру видеонаблюдения, на всякий случай как можно доброжелательнее в неё улыбнулся и, больше не мешкая ни секунды, нажал на кнопку звонка.

Ему долго, очень долго не открывали. За забором было тихо, так что он понятия не имел — дома ли Милош, в принципе? Может быть, отправился на прогулку или по делам…

Наконец, вдали послышался собачий лай, который приближался с каждой секундой, а затем лязгнули засовы, и массивная тяжелая створка ворот чуть приоткрылась.

Меньше всего на свете Макс ожидал сейчас увидеть то, что увидел.

Перед ним стояла девчонка — совсем молоденькая, не старше двадцати лет, хорошенькая до невозможности, и настороженно хлопала длиннющими чёрными ресницами, обрамляющими круглые, как вишни, карие глаза.

— Что вы хотели, мистер? — спросила она по-английски.

Глава 26

Макс растерялся. Он был готов к чему угодно — к встрече с самим Милошем Ионеску, с его охранником или домработницей… но только не с этим юным чудом, продолжающим глазеть на него со смешанным выражением беспокойства, досады и испуга на прелестном личике.

Возле ног девушки крутилась немецкая овчарка, тоже настороженно взирающая на незнакомца и, судя по всему, готовая вот-вот вцепиться ему в горло, если получит отмашку.

Макс чересчур приветливо и жизнерадостно улыбнулся и машинально сделал шаг — даже не шаг, а полшага — в направлении ворот. Собака тут же предостерегающе ощерилась и негромко, но явственно зарычала. Девушка положила узкую ладошку на голову псу, слегка погладила, чтобы успокоить, однако сама по-прежнему смотрела на Макса не особо дружелюбно.

— Что, язык откусили? — поинтересовалась она, не утруждая себя излишней вежливостью. — Я, кажется, задала вопрос… Кто вы такой и что вам здесь надо?

— Мне необходимо увидеться с мистером Ионеску, — Макс спохватился, что до сих пор стоял молча, как истукан.

— Зачем? — она буквально буравила его своими глазами-вишнями.

— Ну… — он замялся. — По личному вопросу. Поверьте, мне очень нужно.

— Вам нужно, а ему?

— Вы можете хотя бы просто сообщить ему, что я хочу поговорить?

Ничего не ответив на это, она перевела взгляд куда-то за спину Макса. Он не сразу сообразил, что девушка смотрит на виднеющийся за его плечами футляр виолончели.

— Вы музыкант? — впервые на её лице промелькнул проблеск интереса.

— Нет, просто таскаю с собой повсюду виолончель ради прикола.

Шутку она не оценила, поэтому Макс решил, наконец, нормально представиться.

— Меня зовут Максим Ионеску.

— Ионеску? — глаза её широко распахнулись от удивления.

— Послушайте, — Макс начинал нервничать, потому что не был готов к подобному допросу от какой-то пигалицы, — я не грабитель, не убийца, не маньяк и не террорист. Можете проверить мой чемодан, если хотите. Там ничего интересного, кроме моих концертных костюмов, а также трусов и носков, даже бомбы нет.

Она презрительно фыркнула.

— Очень надо…

Затем, возведя глазищи к небу, девушка произвела в уме какие-то расчёты.

— Погодите-ка… Виолончелист Ионеску… Не хотите ли сказать, что вы — тот самый Ионеску?

Он пожал плечами.