Вёшенское восстание

Местом этим был Верхне-Донской округ, где большинство бывших красновцев (подлежавших репрессиям согласно директиве) с оружием в руках разошлись по домам и остались в тылу Красной Армии.

9 февраля в станицу Вёшенскую въехал штаб Инзенской дивизии. Остатки 28-го Верхне-Донского полка были выстроены на площади. Советское командование благодарило их за помощь, объявило, что мобилизации в Красную Армию не будет, но добровольцам будут рады, после чего казаки были распущены по домам. Добровольцев было мало.

Тем временем новая линия по отношению к казачеству стала проводиться в жизнь. 9 февраля в Воронеже на совещании Донбюро был утвержден ревком Вёшенского района в совершенно новом составе, а также бюро РКП (б) района. Председателем ревкома был назначен Иван Васильевич Решетков, комиссар-инструктор 12-й стрелковой дивизии, в прошлом рабочий обувной фабрики, членами — Ф. В. Векин, В. А. Калюжный, А. Г. Падунов, П. В. Луценко, А. Дорошев, Бирюков. В бюро РКП (б) вошли Грачев, Решетков и Дорошев.

Фомина на посту военного комиссара округа сменил Василий Архипович Калюжный, в прошлом командир батальона войск ВЧК в Могилеве. Фомин удовольствовался должностью помощника военного руководителя.

На следующий день после вступления штаба Инзенской дивизии в Вёшенскую был отдан приказ № 16/79 о сдаче населением оружия в 24 часа под страхом расстрела. 13 февраля частям Инзенской дивизии был объявлен приказ РВС Южного фронта об организации полковых трибуналов. Но полки дивизии в это время были уже далеко на юге, ни один полковой трибунал на территории Верхне-Донского округа не действовал. Однако всех добровольцев из 28-го полка направили в комендантскую команду при дивизионном трибунале, да и трибунал позадержался в Вёшенской, хотя штаб дивизии с 17 февраля выехал из станицы вслед за наступающими частями. Фронт прошел. В станицах остались «гражданские власти» и трибунал, который должен был выловить и наказать активных контрреволюционеров. Станица уже не была едина. Одних должны были привлечь к ответу за прошлые «злодеяния», другие должны были в них стрелять. Меж тем надо было строить новую власть, наводить порядок. Проходящие части оставляли на своем пути и ревкомы, и комбеды, и выборные Советы. Все это теперь надо было привести к общему знаменателю. За дело взялись рьяно. В окружном исполкоме и на местах организовали отделы управления, культпросвета, продовольственные, жилищно-хозяйственные. Появилась временная ЧК. Открылись клубы-читальни. При помощи политотдела Инзенской дивизии начали издавать окружную газету, и некто под псевдонимом «Песчаник» уже тиснул там «Марсельезу красных казаков» —

Мы, вольные птицы широких степей,
Не хочем, свободные, рабства
И ржавое иго господских цепей
Утопим в крови генеральства…

Начали брать на учет хлеб и другие продукты. Были открыты советские лавки в Мигулинской, Казанской и Мешковской, намечали открыть в Вёшенской. С торговлей дело, однако, не ладилось. Донские и иные деньги были запрещены. На станицы проходящие части налагали контрибуции. С одной Мигулинской потребовали 3 млн рублей. Советских же денег, за исключением тех, которыми проходящие красноармейцы расплачивались за пищу, ночлег и фураж, не было. Политотдел 8-й армии доносил: «В Донской области в районе станиц Вёшенская, Казанская… благодаря объявлению красновских денег недействительными и отсутствию советских, на рынке громадный наплыв продовольственных продуктов, хлеба, скота. За отсутствием средств у местных ревкомов и отсутствием закупочных комиссий из центра, население сбывает продукты кулакам».

Окружной ревком «постановил конфисковать землю и земледельческие орудия у богатых слоев населения. Обработку земли передать земельным отделам». Жилищно-хозяйственный отдел стал брать на учет жилища бежавших. «Буржуям» оставляли одну комнату на семью, а кое-кому и одну смену белья на человека. Наложили на них трудовую повинность. «Буржуйки» мыли полы в тифозном лазарете и в общественной бане, а «буржуи» кололи дрова для лазаретов, бани и электростанции, чистили лазаретные дворы и клозеты.

1 марта из Москвы в РВС фронта вернулся Ходоровский, выезжавший за инструкциями. Замещавший его Сырцов 2 марта приступил к своим непосредственным обязанностям председателя Донбюро. 3-го было создано (как мы помним) Гражданское управление, а 5-го в ближайшей к железной дороге станице округа — Казанской — узнали, что назначен ряд расстрелов местных жителей, обвиняемых в контрреволюции. По хуторам, говорили, послана бумага со списками и предупреждением, чтоб никого не выгораживали и не защищали.