VIP Грабли

Я мельком глянул на древко то ли от лопаты, то ли от грабель у крыльца. Ничего, я ей покажу, как ночью вечеринки устраивать! Разгоню сейчас всю банду! Я без стука дёрнул на себя дверь, вошёл и застыл: здесь никого не было. Белизна и пустота! В нос ударил запах мела. Я протёр глаза и понял: это был заляпанный белыми пятнами полиэтилен. Он покрывал полы, мебель, да всё, что только можно. На окне, прямо в форточке орала беспроводная колонка. Бандитка в белом трико, облегающем идеальные ноги; в завязанной на талии белой рубахе, словно собралась заниматься йогой, стояла на складной лестнице и пританцовывала. Кепи козырьком назад, строительные очки, в руках электрический краскопульт.

Э-э… она работает?.. – опешил я. – Самое время.

* * *

Я протопал к колонке и выключил её. Тишины не случилось, краскопульт жужжал, но хоть подпевать бандитка прекратила. С удивлением посмотрела на колонку и обнаружила меня. Краскопульт замолк.

– Здрассьте, – сказал я сердито. – Чем вы тут занимаетесь?

– Белю, – ответила она, снимая очки.

Чёрт, некоторым хоть штаны на голову, всё равно будто только что со съёмок рекламы!

– Вы на часы смотрели? – строго спросил я.

– Нет, а что? – хитро скосила глаза бандитка.

– А то! – гневно заявил я. – Что полночь, и нормальные люди уже давно спят!

– Вы уверены? Точно нормальные? – ехидно улыбнулась эта язва, спрыгнула со ступеньки лестницы, подошла и практически направила мне в живот краскопульт.

– Вот хамства не надо, – буркнул я. – И аппарат уберите.

– Боитесь, что расстреляю? – хмыкнула она.

Я окинул взглядом замызганную мелом комнату и позволил себе сарказм.

– Полагаю, что промахнётесь.

Меня тут же ошарашило холодной жидкостью. Я отскочил и уставился на свой живот, мокрая рубаха стала белой и облепила меня. Э-э…

– Вы в своём уме? – морщась, уточнил я.

Бандитка невинно моргнула:

– Упс, простите. Я правда, такая неловкая. Вы были правы: ничего не смыслю в аэродинамике разбрыгивания побелки…

– То есть вы решили взять за правило: обливать меня при каждой встрече?! – рыкнул я.

– Нет, – ещё невинней проговорила она, – в прошлый раз облили меня вы.

– Чем же? – удивился я.

– Вопиющим недружелюбием и негативными флюидами.

Какая же она дерзкая! И красивая. Чертовски!

– Я не люблю посторонних, – буркнул я, на самом деле раздосадованный, что ошибся насчёт промышленного шпионажа, а Кирилл был прав. Если она и шпионка, то какая-то уж очень профессиональная – так играть обиженную Барби с намёком на мозг не всякому дано. Вручил бы Оскара, если б номинировалась. Но свои ошибки я признавать не люблю, а хамского поведения так тем более!

– Представьте себе, и я! – весело заявила как там её… Милена.

– Это не даёт вам право нарушать установленные законом правила поведения и общежития.

– Общежития? Где? Кто? Тут ещё кто-то живёт? – ахнула она и тут же добавила через губу: – Не заметила. Это мой дом, моя земля, мои владения.

– У-у, – присвистнул я. – Да вы латифундистка! Аж двадцать соток и бугор!

Они презрительно скривила губы:

– Да, прекрасные двадцать соток и дом. И я вас не приглашала! Люблю белить в одиночестве, знаете ли. Так что выход сами найдёте?

Побеленная рубашка противно клеилась к моему животу, я расстегнул её. Девица прилипла взглядом к тому, что открылось. Ну да, спортом я занимаюсь регулярно. В её взгляде пропала язвительность. Ха! Довольный, я засунул руки в карманы и парировал:

– Я-то уйду. Но по закону после двадцати двух ноль-ноль и до шести утра в рабочие дни, до десяти в выходные нарушение общественной тишины запрещено даже тем, у кого двадцать соток.

Она вызывающе выпятила грудь, пуговка расстегнулась в соответствующем месте, но я не позволил себе туда уткнуться. Моя воля крепка.

– А если мне всё равно? Что делать будете, мсьё Гродский? Полицию вызовите, чтобы она отходила девушку палками?

– Ну, я не знаю, если у вас такие сексуальные фантазии, – протянул с иронией я, наконец, перейдя в фокус взгляда сверху вниз, – пожалуйста, удовлетворяйте. Только боюсь, участковый Петренко сейчас нетрезв. Впрочем, как и всегда. Но вы ни в чём себе не отказывайте! За бутылку он протрезвеет.

Она густо покраснела и вдруг не нашлась, что ответить. В яблочко! Этот смущённый румянец делает её ещё сексуальнее. А как губку закусила, ммм!

Я взял с окна колонку, засунул себе под мышку, развернулся к бандитке и сказал:

– Нарушение общественной тишины, мадемуазель Милена, по закону карается штрафом. Дабы не разорить вас, я изымаю сей гаджет до утра. Приходите в десять.

– Поставьте на место! – опомнилась она, всё ещё призывно розовощёкая.

Я цокнул языком.

– Нет, не уговаривайте. Раньше десяти не отдам, а то снова нарушите, такой соблазн! Имейте в виду, я проявляю к вам великодушие. Ведь если ветер переменится и звук пойдёт в деревню, тётка Маратовна со второй улицы точно наденет это ведро с побелкой вам на голову. – Я покачал головой, якобы сочувственно. – Тут такие нравы! И люди не обходительные…

– Гораздо лучше некоторых! – огрызнулась красотка.