VIP-персона для грязных дел

— Демократы хреновы, развалили страну. А раньше, при Союзе, КГБ весь мир вот где держал, — решивший сделать краткий экскурс в историю, Дмитрий Иванович показал мне сжатый кулак. — Мы американцев били на всех направлениях. Эти сволочи даже своей тени боялись. А что теперь? А? Я вас спрашиваю? — Задав вопрос, Дмитрий Иванович свирепо посмотрел на Антона. Тот, развалившись на диване, судя по звукам, играл в какую-то игру на мобильном телефоне. — Видите, Женя, во что превратилось нынешнее поколение. Уткнулся в телефон, и ничего больше не надо, — сказал Дмитрий Иванович с горечью, а поскольку Антон никак не отреагировал на его слова, разъяренно закричал: — Антон, мать твою так, подними свою задницу и посмотри, на чем ты сидишь!

Антон, оглянувшись, вскочил и посмотрел на диван под собой.

— Я думал, это покрывало, — виновато пробормотал он.

— Покрывало, покрывало! — завопил Дмитрий Иванович, подскочив к Антону. — Гобелен конца семнадцатого века. Покажи мне человека в здравом рассудке, который будет протирать своим задом вещь стоимостью в несколько тысяч долларов. Это ж из Зимнего дворца!

Со смертельной обидой на лице Дмитрий Иванович выхватил с дивана отрез материи, сложенный в несколько раз, и бережно переложил его на стол, где и без того все было завалено различными вещами. Здесь были и какие-то старинные иконы, и шкатулки, и статуэтки, стопки пожелтевших писем и открыток, наверное, столь же ценных, как гобелен. Сначала я подумала, что если старика так волнуют эти вещи, то почему бы их не убрать, например, в шкаф, чтобы на них никто не сел. Однако, оглядевшись, поняла, что все шкафы и сундуки уже забиты под завязку, поэтому остальное, что не влезло, просто навалено кучами вокруг.

— Видите, вырастил на свою голову, — указал он на Антона, вновь опускаясь в кресло.

— Бать, да ладно тебе! Не позорь перед людьми, — недовольно воскликнул Антон.

— А вот и чай! — радостно объявила Валерия Евгеньевна, входя в комнату с подносом, на котором стоял чайный сервиз из серебра. Она остановилась в нерешительности, не зная, куда его поставить.

— Антон, принеси с кухни табурет! — приказал раздраженный Дмитрий Иванович и, позабыв обо мне, уткнулся в диковинного вида вещицу из белого, местами почерневшего металла. Предмет напоминал изящный браслет, в который вкручивался винт, с одной стороны снабженный барашком, а с другой — трезубцем. Напротив трезубца в браслете имелся круглый шип, а еще сбоку зачем-то была приделана серповидная пластина.

«Наверное, средневековое орудие пыток», — решила я и поинтересовалась назначением прибора у Дмитрия Ивановича.

Глянув на меня поверх очков, старик ухмыльнулся:

— Что, сами догадаться не смогли?

Я покачала головой, и Дмитрий Иванович пояснил:

— Это приспособление для чистки яблок, очень популярное в начале девятнадцатого века в богатых домах. Если господа хотели отведать яблочко, они элегантно насаживали его на шип, сверху вонзали трезубец и вращали плод барашком, в то время как боковая пластина снимала кожуру. Тогда это считалось большим техническим достижением. — Посмотрев на приспособление через очки, он тяжело вздохнул. — Эх, жаль, вся позолота слезла. Это здорово понизило его цену.

— Но позолоту легко можно восстановить, — предположила я.

Дмитрий Иванович посмотрел на меня снисходительно, как на полоумную, и мягко спросил:

— Позвольте, и кому она тогда будет вообще нужна?

Я промолчала, потому что не знала, что ответить. Спас положение Антон, вернувшийся с кухни. Он принес массивный деревянный табурет на трех ногах, и топтавшаяся с подносом Валерия Евгеньевна наконец смогла опустить на него поднос. Пока домработница разливала чай, Антон сбегал и принес вафельный торт.

— Забыл совсем, бросил у порога, — виновато улыбаясь, произнес Антон и перед тем, как сесть на диван, на всякий случай посмотрел, нет ли там чего.

— Вечно покупаешь всякую дрянь, — проворчал Дмитрий Иванович, пододвигая кресло к импровизированному чайному столику.

Валерия Евгеньевна налила старику чай в стакан с подстаканником, как в поездах, с одной лишь разницей, что подстаканник выглядел очень солидно — с печатью в виде двуглавого орла и датой ниже — тысяча девятьсот первый год.

— Валерия Евгеньевна, отрежьте-ка мне этого безобразия, — попросил Дмитрий Иванович, рассматривая торт.

Антон с мрачным лицом сам взял себе чашку, а мне, хоть я и не просила об этом, чашку подала домоправительница.

— Большое спасибо, — выдавила я, и Валерия Евгеньевна, удовлетворившись, села на диван рядом с Антоном. Тот, перед тем как пить чай, осторожно поднес чашку к носу, понюхал напиток и лишь потом сделал глоток.

— Если не секрет, Дмитрий Иванович, чем вы занимались в КГБ? — спросила я, а сама тоже незаметно понюхала чай. Никаких подозрительных запахов я не почувствовала. Чай был мутный, почти без вкуса. Я сделал один маленький глоток и больше к напитку не притронулась.

— Если вам интересно, то скажу, что занимался предметами искусства и драгоценностями, — ответил Дмитрий Иванович, прожевав кусочек торта и запив его чаем. — Вас еще что-нибудь интересует?