VIP

– Ещё наработаете. Я вот о чём хочу сказать. Наши недруги говорят, что осетины мстительны. Нет, мы не мстительны, мы справедливы. Каждое зло должно быть наказано, так мы понимаем справедливость. Прекрасный молодой человек в могиле, а та, из-за кого это произошло, на свободе и разъезжает по заграницам. Это чудовищная, дьявольская несправедливость. С этим нельзя мириться.

Панкратов усмехнулся.

– Проще всего её пристрелить.

Но Аслан не поддержал шутку.

– Нет, мы не в средневековье. Она должна сесть и сидеть столько, сколько отмерит ей суд.

– А как вы это себе представляете? – поинтересовался Панкратов. – Присяжные её оправдали, Мосгорсуд оставил приговор в силе. Кассацию будет рассматривать Верховный суд. Вряд ли его решение будет другим.

– Это мы ещё посмотрим. Как фамилия этой суки?

– Керженцева.

– Где её судили?

– В Красногорске.

Аслан сделал пометку в еженедельнике.

– Я этим займусь. А вы подумайте, как подойти к делу.

– Вы говорите со мной по просьбе Игоря?

– И да, и нет. Это история пригнула его к земле, лишила воли. Я пришёл в ярость, когда это понял. Я ему сказал: ты потомок аланов, которые никогда не сдавались. Нет безнадежных дел. Есть безвольные люди. Если ты смиришься с этой несправедливостью, ты мне не сын.

– Сурово, – оценил Панкратов.

– А как иначе? Я люблю сына и хочу, чтобы он стал настоящим мужчиной. А сейчас извините, меня уже ждут в переговорной.

Через месяц, рассмотрев кассационную жалобу, Верховный суд постановил: оправдательный приговор Красногорского городского суда отменить, дело вернуть на доследование. 

Часть вторая "КРАСНЫЙ УГОЛ"

I

Будущему историку, который займётся Россией начала двадцать первого века, придется поломать голову над многими загадками. Самая загадочная из них: как могло случиться, что никому не известный чиновник питерской мэрии, которому не нашлось места даже в изданном в 1994 году справочнике "Кто есть кто в России" между журналистом Пумпянским и эстрадной певицей Пьехой, как этот человек всего через шесть лет стал президентом России? Что могло произойти, чтобы население, последними словами костерившее пьяницу Ельцина, с энтузиазмом восприняло его преемника, бывшего офицера КГБ, что для демократической России тех лет казалось совершенно невозможным? Говорили, что во власть его продвинул злой гений российской политики Березовский, которому пришлось поспешно улетать от своего назначенца в Лондон, чтобы не оказаться в тюрьме. Говорили, что это фигура компромиссная, временная и будет заменена на кого-нибудь из политических тяжеловесов вроде министра атомной энергетики Адамова, который тоже попал под суд и был рад, что отделался условным сроком. Много чего говорили.

У Панкратова был свой ответ на эти вопросы, не претендующий на научность. Он застал позднего Брежнева, пожил при Черненко, Андропове, Горбачеве, Ельцине. Наблюдая за перемещениями фигур в верхах, он пришёл к выводу, что ошибаются те, кто считает, что власть это приз, который достается самому сильному, самому умному или самому ловкому. Нет, власть – это что-то вроде плазмы, живущей по своим законам. Она всегда ищет себе вместилище. Когда вместилище прочное, власть еще больше укрепляет его и сообщает ему энергию ядерной силы. Когда прежнее вместилище ветшает, плазма власти перетекает в другое. Так от Николая Второго она перетекла в Ленина, а от него не в яркого харизматичного Троцкого, а в невзрачного канцеляриста Сталина. Надежным вместилищем плазмы власти оказался Брежнев, которого поначалу тоже считали временной, компромиссной фигурой. А вот, восемнадцать лет просидел в Кремле. Горбачева хватило всего на шесть лет, плазма власти перетекла в Ельцина, а от него в президента Путина. В нём она нашла надежное вместилище.

Да, ему повезло с ценами на нефть. Но он и сам умело укреплял свою власть.

Бизнесмены, с которыми Панкратов постоянно имел дело, поначалу с одобрением восприняли то, как молодой президент наводит в стране порядок. Все устали от неразберихи 90-х годов и предпочитали не вспоминать, что именно в мутной воде "лихих девяностых" многие сколотили свои состояния. Но по мере того как укреплялась вертикаль власти и набирали силу чиновники, а силовики из правоохранительных структур сначала приспособились крышевать доходные бизнесы, а потом начали их присваивать, предприниматели забеспокоились. Это было не по понятиям. Политики могут сколько угодно душить свободную прессу и независимое телевидение, отменять выборы губернаторов, превращать Госдуму в послушный придаток исполнительной власти, но бизнесу они мешать не должны. Бизнес вытащил страну из разрухи начала 90-х годов, бизнес давал работу и средства к существованию десяткам миллионов людей. А как можно вести дела, если не знаешь, когда в твой офис ворвутся вооруженные люди в масках и положат всех на пол?