Вираж бытия

Даже Троцкий, который прекрасно понимал исход такого маневра. Но этот результат бил по Ворошилову — ставленнику Сталина. Что было ему крайне выгодно. Если уж с поста начальника столичного военного округа убрали его человека, то и задвинуть человека Иосифа Виссарионовича было хлебом. Пусть лучше это место займет кто-то нейтральный.

Последним поднял руку сам Сталин.

Иллюзий он не пытал. И подставлять Ворошилова не хотел. Но игра закручивалась большая. И какими-то фигурами в ней нужно было жертвовать. Тем более, что ничего глобально страшного для Клима это не несло. Ну снимут. Подумаешь? В конце концов его всегда можно было оставить в этом округе комиссаром.

— Решение принято. Климент Ефремович. Общую диспозицию вы слышали. Московский военный округ должен быть немедленно поднят по тревоге и…

Дальше Фрунзе поставил Ворошилову достаточно четкие и не требующие разночтений задачи. Выдвинуться такими-то силами туда-то, занять там-то оборону. Развернуться при этом в два эшелона для купирования прорывов первой линии. Причем не устно отдал это все озвучил, а здесь же оформив ему письменный приказ в присутствии Политбюро. Благо, что это было несложно.

— Действуйте. — подвел итог нарком.

— Слушаюсь, — сиплым голосом тихо ответил начальник Московского военного округа.

И началось.

Точнее начался.

Сказочный бардак…

— А мне все это нравится, — сказал Яков Слащев, пыхнув папиросой. Он мечтал командовать действующими частями после возвращения в Советскую Россию из эмиграции. Но ему доверяли только командирские курсы «Выстрел».

— Нравится? Вот это все? — удивился Владимир Триандафилов, начальник оперативного отдела Штаба РККА. — Это же бардак!

— Бардак, — согласился Яков. — Но вы же слышали возражения, что прозвучали на Политбюро. Вздор же. Представляю, каково им будет вот так с размаху сесть в лужу.

— Я соглашусь с Яшей, — произнес Александр Андреевич Свечин. — Помните, как Михаил Васильевич решил вопрос с патроном? Отправил генералов пострелять. Возражений, кстати, даже сегодня на эту тему не прозвучало. Пятьсот выстрелов из винтовки — это серьезное испытание. Повторять его никто не захотел.

— Думаете, что это тоже самое?

— Очень на то похоже.

— Сейчас он их растрясет, — смешливо фыркнул Яков. — Они и притихнут. Прием-то простой, но действенный. Это им не на митинге выступать.

— А если у Клима все получится? — осторожно поинтересовался Триандафилов.

— Ты верно шутишь?

— Вы считаете, что Климент Ефремович не справится? — спросил тихо подошедший к этой троице Каменев, занимавший в это время пост начальника Штаба РККА[1]. Благо, что они болтали-курили на ступеньках здания где это заведение и размещалось в Москве.

— Могу биться об заклад, — улыбнулся Слащев.

— Я бы не был так категоричен, — заметил Свечин. — Но надежды мало. Люди расслабились. И Климент он самородок, но слабо ограненный. Действует больше по наитию, по чутью. Может и справиться. Но зная Михаила Васильевича, он бы не стал затевать такую игру, если бы не был уверен в ее успехе.

Каменев едва заметно усмехнулся в усы.

У него были старые «обиды» еще со времен Советско-Польской войны, связанные с деятельностью Иосифа Виссарионовича. Из-за чего политический крах Ворошилова его в какой-то мере радовала.

В какой-то мере…

Сергей Сергеевич звезд с неба не хватал в плане талантов. Но он крепким, честным служакой с хорошим образованием и трезвым мышлением. А главное — острым чувством конъюнктуры.

Родился в дворянской семье военного инженера. Закончил сначала Киевский кадетский корпус, а потом Александровское военное училище в Москве. Ну и, наконец, Николаевскую военную академию Генерального штаба. Причем академию и училище по первому разряду. Из-за чего мог похвастаться полноценным, блестящим военным образованием. Что было особенно ценно в 1920-е годы.

И, несмотря на это, в апреле 1918 года он добровольно вступил в РККА. И служил в ее рядах также беспорочно, как и ранее царю да временному правительству. Карьеру в РККА Сергей Сергеевич сделал благодаря Троцкому, который был в те годы «на коне». Потом же, когда ветер переменился, высказывал лояльность Сталину. В оригинальной истории. А здесь он как раз и определялся — к кому перейти под крыло дальше, наблюдая как лихо закручивается политическая борьба.

Опытный служака.

Вот и сейчас — он чуял ветер перемен. Только не мог понять откуда и куда он дует. Поэтому не спешил с выводами и высказываниями. Хотя хотелось. Очень хотелось.

И тут из-за поворота выехало пять автомобилей Studebaker Light Six оливкового цвета с выведенной на их бортах по трафарету белой надписью: «РККА». Они быстро подкатили. И из второй вышел Фрунзе, который быстрым шагом направился к этой тихо болтавшей четверке.

— Вы то мне и нужны, — с ходу заявил он.

— Михаил Васильевич, а вы разве не станете наблюдать за выдвижением и оперативным развертыванием войск? — осторожно спросил Каменев.

— Зачем? Дня через два выеду на позиции. Осмотрю их с комиссией. Констатирую катастрофу. А так… — махнул он рукой, — зачем на это время тратить?

— Вы так уверены, в том, что Климент Ефремович не справится?