Вираж бытия

Но январь 1927 года еще не наступил. И Иван Алексеевич Лихачев все еще был управляющий делами Московского губернского профсоюза, проходя параллельно в Ленинградском электромеханическом институте. Как он это совмещал — не очень понятно, ибо такой подход подразумевал постоянные, продолжительные переезды из Москвы в Ленинград и обратно. Но он как-то справлялся. Да и с самим обучением имелись вопросы. Он ведь туда поступил и успешно учился, имея самое, что ни на есть начальное образование. Гений, не иначе. Хотя в те годы так многие поступали — шли из начальной школы сразу в академию…

Ну да ладно.

Так или иначе, но у ворот их встретил Федор Иванович Холодилин — действующий директор АМО. И выглядел он кисло. Ибо появление разом двух таких влиятельных людей не выглядело чем-то хорошим. Особенно после всей этой шумихой, связанно с образованием и квалификацией, которую затеял Фрунзе. Ведь Федор Иванович, бывший в прошлом простым токарем, по уровню образования им и оставался. Предыдущий директор Георгий Никитич Королев обладал таким же «блестящим», так сказать, революционным уровнем образования. И входил в 1926 году в правление Автомобильного треста…

Когда Фрунзе глянул биографию обоих «красавцев», то завис в недоумении. Он просто отказывался верить в то, что эти двое были способны что-то организовать в инженерно-техническом плане. Ведь да, производство колхоз-колхозом, но и его нужно понимать, как его сделать.

«Ларчик открывал легко». При заводе с июня 1923 года находился Владимир Иванович Ципулин — бывший, еще царский его директор. То на должности главного инженера, то главного конструктора, то технического директора. И вот у него-то с образованием все было хорошо. Сначала реальное училище в Калуге, а потом Императорское Московское техническое училище, ставшее в последствии МГТУ им. Н.Э. Баумана. Причем еще во время учебы занимал автомобилями, в том числе собирал опытные модели.

И вот этот самый Владимир Иванович и стоял за спиной Холодилина. Причем выглядел он еще мрачнее, чем директор. Видимо от представителей органов советской власти он не ожидал ничего хорошего.

— Ну что, показывайте свое хозяйство, Федор Иванович. — жизнерадостно произнес Фрунзе. Только вот глаза его не улыбались. Совсем.

— Так отчеты же…

— Для армии нужны тысячи автомобилей! Многие тысячи! Вы же за прошлый год сколько дали? Вот! То-то же. Этот операционный год тоже как-то кисло идет. Лучше прошлого, но чувствуется — с надрывом. Меньше автомобиля в день. Это совершенно никуда не годится. Вот мы и пришли посмотреть — что да как тут у вас делается с главой ВСНХ, — кивнул Фрунзе на Дзержинского, который сурово сверлил Холодилина взглядом. Как-то не получалось у того забыть, что он не только глава ВСНХ, но и ОГПУ. — Народное хозяйство ведь тоже нуждается в грузовиках. Остро нуждается.

— Для массового производства потребуется масштабная реконструкция, — вмешался Ципулин, которого это высказывание наркома немало напугало, ведь от него попахивало тем, что сейчас начнут искать виноватых в обычной своей манере. Ну и найдут. Кого-нибудь обязательно найдут… — Завод изначально не рассчитывался на выпуск большого количества автомобилей. И перед нами не ставили таких задач.

— Да вы не переживайте, Владимир Иванович. Никто не говорит, что перед вами такие задачи ставили. Их сейчас ставят. И мы пришли посмотреть, что можно для этого сделать. Если потребуется наркомат по военным и морским делам выделить средства на реконструкцию, а ВСНХ поддержит. Если дело только в этом…

Вошли.

Настроение начальства передавалось и подчиненным.

Вид Фрунзе и Дзержинского, за которыми следовало дюжина вооруженных бойцов, умиротворения не добавлял. Равно как и совершенно бледный вид как самого директора, так и технического директора.

Конвейер?

Его здесь не было и в помине. Его тут развернули только после реконструкции к 1930 году. Пока что тут цвело простое кустарное производство. Как в обычной мастерской.

Фрунзе шел по заводу и комментировал увиденное Дзержинскому. Как сделано. И как должно быть сделано.

Изредка задавал вопросы Ципулину, так как Холодилин все равно не на что не мог ответить. Во всяком случае с конкретикой. Он там был больше «смотрящим» от партии, чем директором.

Обошли предприятие быстро.

В отличие от Ковровского завода факт присутствия Дзержинского давал о себе знать. Все работали. Ну или делали вид. Пьяных, кстати, было немного. Хотя, возможно, они просто оперативно рассасывались по углам, чтобы на глаза не попадаться.

А потом, когда обход в целом закончился, Фрунзе направился к почти готовому грузовику и начал комментировать Дзержинскому его устройство…

— Но от нас не требовали создать новый автомобиль! — возмутился Ципулин.

— Я вас разве в чем-то обвиняю? — удивился Михаил Васильевич. — Авторемонтная мастерская сумела наладить выпуск по одному грузовому автомобилю раз в 2–3 дня. Это уже прорыв. Это уже успех. Но опыт эксплуатации Ф-15 показал — в нем масса недостатков. И армии, по сути, нужен другой автомобиль.

— И вы уже начали разработку нового двигателя, — вставил Холодилин.