Вираж бытия

Он и больше бы инструментов предложил, благо, что помнил их вагон и маленькую тележку. За XX–XXI века их масса накопилась. Но побоялся. В конце концов любым инструментом нужно уметь пользоваться. И доверять малосведущим в экономике людям такие «гранаты» было опасно. Именно по этой причине он не только особо оговорил опасности их использования, но и предложил для начала применять только в рамках наркомата и ассоциированных производств. Да, это была полумера, но лучше так, чем вновь запустить бешенную инфляцию.

Само собой, ему это отдавали не просто на отвяжись, а с согласованием каждой эмиссии специальных векселей с ЦК. Ну и инвестиционный фонд с фиксированной суммой, выше которой прыгать было нельзя. Довольно скромной. Всего 5 % от доходной статьи государственного бюджета.

Квалифицированных кадров можно было только учить. Годами. Десятилетиями.

Если идти обычным путем.

Фрунзе же предложил ранее озвученную Дзержинскому идею концессий. Пояснив, что в той же Германии масса безработных толковых рабочих и инженеров. И если прямо не запрещать компаниям их завозить в Союз и получать гражданство, то можно получить в самые сжатые сроки обрести и заводы, и рабочих, и инженеров. Да, немцев. Но какая разница? К тому же такие приемы можно не только с Германией практиковать.

С сельскохозяйственным сырьем все выглядело попроще. Михаил Васильевич бесхитростно предложил вводить налогообложение интересующей предприятия сельскохозяйственной продукцией. Например, с десяти гектаров пашни крестьянин в таком-то районе должен сдать столько-то льна или, допустим, конопли в качестве налога. Сами то крестьяне все это промышленное сырье выращивать не станут. Разве совсем чуть. Оно им не сильно нужно. А вот так — в виде налога, почему нет?

Ну и так далее.

В общем — пел, как соловей.

Расширенное собрание ЦК же было далеко в своих мыслях и внимательно слушало его очень немного людей. По сути только Политбюро. И оно в целом не было сильно против. Потому что за всеми этими финансовыми предложениями разглядели не более чем попытку отжать своему наркомату еще немного бюджета. Возня какая-то. Пустая. Хотя идея налога сырьем им понравилось.

Разве что Бухарин многозначительно улыбался, но помалкивал.

С концессиями в целом тоже особых противоречий не возникло. В 1926 году был пик их применения на территории Союза. Поэтому ничего нового по сути предложено не было. Разве что условия несколько непривычные. Ну так и что? Тем более на фоне тех страшилок, которые поведал им нарком. Тут уже и с чертом дружить станешь.

В какой-то мере Политбюро напрягло только требование Фрунзе довольно жесткого контроля над военным производством. Но тут Сталин был всецело на его стороне. Так как это означало вторжение в зону влияния Зиновьева и соответственно серьезное ослабление Ленинградской партийной организации. Ведь именно там, в Ленинграде, и находились основные военно-промышленные мощности тех лет.

Посему — утвердили.

Со скрипом.

Заодно и старый пакет, завязанный на реформе вооруженных сил подмахнули. Понятное дело, что с кучей мелких оговорок и явным указанием — «погон на РККА не надевать», то есть, систему знаков различия для личных званий вводить без использования погон. Что угодно. Хоть за счет покраски галифе и волос. Главное, чтобы визуально это не было похоже на старую царскую армию. Утвердив заодно и программу реорганизации «органов», запрошенную Дзержинским. В надежде на то, что ему будет чем заняться и он не станет какое-то время копать слишком уж глубоко. А значит получится обрубить опасные «концы…»

[1] Первые колхозы существовали с 1918 года. Они были трех типов: ТСОЗ (товарищество по совместной обработке земли), СХА (сельскохозяйственная артель) и СХК (сельскохозяйственная коммуна). Для коллективизации была выбрана модель СХА на которую все имеющиеся виды колхозов и переводили.

[2] Первые колхозы обычно имели меньше 1000 га сельскохозяйственных угодий.

Глава 5

1926 год, июнь 20, Москва

Поднятые Дзержинским и Фрунзе вопросы на собрании ЦК отозвались гулким, громким набатом во всем обществе. Особенно в ленинградских газетах. Понятно, журналисты, присутствовавшие на этом мероприятии, не стали пересказывать дебаты слово в слово. Но суть — донесли. В том числе и о преждевременности коллективизации о которой столько болтали последнее время. Особенно постарался Зиновьев, который развил бешеную активность, пытаясь как можно сильнее ударить по сторонникам Сталина. Дескать, «понабрали по объявлению». И требовал провести широкую чистку партийных рядов, под соусом которой видел избавление ее от сторонников Сталина.

Ведь в чем была сатира?

После смерти Ленина начался так называемый «Ленинский призыв», то есть, набор в партию рабочих и крестьян. Массовый[1]. И Зиновьев его не только поддерживал, но и старался максимально раздуть.

Но вот беда.