Виражи чужого мира

Вернулся эрг через пару минут, молча усадил меня на коляску, и подал туфли. Потом сел рядом, надвинул на глаза свою крестьянскую шляпу и щелкнул кнутом. Я мысленно плюнула три раза через левое плечо и попросила у судьбы удачи.

Глава 7. Бесплатное представление для важных гостей

Чем дальше мы уезжали от окраины, тем многолюднее и красочнее становилась прогуливающаяся по улицам публика. В этом городе не было привычных мне тротуаров, все ходили прямо по выложенным серым камнем мостовым, и, чтобы предупредить гуляющих о приближении, возчики дергали за специальные шнурки, протянутые к колокольчикам, висящим у шей лошадок. И этот перезвон становился с каждым перекрестком все насыщеннее, сливаясь с гулом голосов, выкриками торговцев и смехом женщин.

Я жадно вглядывалась в их лица, и в лица их спутников или спутниц, рассматривала и запоминала наряды и прически. И чем дальше мы ехали, тем больше убеждалась, как правильно я сделала, что не стала пытаться сбежать. Многие из женщин были одеты примерно так, как меня наряжали в замке зейра Жантурио. Разница была в качестве ткани блио и расцветке. Как я догадывалась, сегодня, в честь бала, они надели все самое лучшее. Преобладали наряды ярких цветов и обилие украшений, вышивка и тесьма, кружева и атласные детали. Некоторые аборигенки были одеты как Гайтола, только к платью обязательно прилагался либо фартук с оборками, либо длинная жилетка или верхняя юбка из другой ткани. Иногда с разрезами по бокам.

И я в своей чадре выглядела бы в этой яркой толпе очень незаметно. Для себя.

Но одежда была все же не основным, что меня интересовало. Мне очень хотелось понять по поведению женщин, как им живется в этом мире, есть ли у них хоть какие-то права, как с ними вообще обращаются?

Постепенно я начинала понимать, что если их переодеть в джинсы, топики или платья моего мира, то получилась бы совершенно обычная для какого-нибудь из южных городов, вроде Ростова, толпа. В этой толпе превалировали темноволосые и темноглазые аборигены и аборигенки, хотя изредка мелькали и более светлые шевелюры. Возможно, среди женщин их было и больше, но рассмотреть это мешали чепчики и накидки всевозможных цветов и фасонов.

И то, что все эти люди были такими веселыми и оживленными вдруг показалось мне особенно несправедливым и очень обидным. Они тут живут себе припеваючи, празднуют свой бал, и даже не подозревают, что мимо везут практически бесправного человека, в один миг лишенного и свободы и права на выбор.

Так… Томочка, возьми себя в руки, не туда ты пошла. Всё они знают… Сатилла же говорила. Просто это их не волнует, поскольку у них, как у нас говорят, своя свадьба. Постепенно мне удалось успокоиться, но на толпу я теперь смотрела без прежнего интереса.

Дворец неуклонно приближался, его уже не могли заслонить двухэтажные здания центральной части города, сиял на солнце куполами и крышами многочисленных башенок и наша коляска все чаще застревала в толпе. Дэсгард явно нервничал, наш колокольчик звенел, не переставая, но люди не особенно торопились уступать дорогу. Наконец он не выдержал, резко свернул в какой-то переулок, и спрыгнув с коляски, решительно постучал в ворота над которыми висела вывеска с изображением рогатого козла. «Веселый козлик» — откуда-то всплыло в голове понимание кружевных, похожих на арабские букв, написанных на вывеске.

Маг коротко переговорил о чем-то с вышедшим мужчиной, вернулся и снял с сиденья меня. Потом покопался в мешке с вещами, забрал оттуда увесистый кошель, и передал поводья хозяину гостиницы.

Я еще ошарашенно таращилась по сторонам, пытаясь сообразить, как мне удалось прочесть название, а Дэсгард уже неудержимо волок меня на буксире, ловко обходя особо плотные кучки гуляющих.

Мы уже вышли на широкую и длинную площадь, ведущую к дворцу, и лавировали между все более густой толпы, как мое внимание мимолетно привлекла вполне обычная для моего родного мира сценка, парень перегородил дорогу молодой аборигенке и в чем-то жарко ее убеждал, пытаясь поймать за руку. Но девушка упорно прятала руки за спину, и явно не собралась отвечать ему взаимностью. Однако ухажер попался настойчивый, продолжал теснить строптивицу к крыльцу нарядного бело-розового дома, над которым вилась вязь незнакомой письменности.

«Кондитерская лавка» — машинально прочла я и невольно затормозила от потрясения. Значит, это не наваждение и я действительно теперь умею читать? Но откуда?

В этот момент аборигенка выдернула руку из лап назойливого ухажера и звонко выкрикнула:

— Нет! Нет и нет! Слово зейры.

Я думала, он сейчас рассмеется ей в лицо и продолжит ухаживания но парень вдруг резко отступил, и что-то зло пробурчал себе под нос. Дэсгард дернул меня за руку, заставляя поторопиться и с новой энергией поволок вперед. Я даже задохнулась от возмущения, да куда ж он так бежит, сердито фыркнула и яростно уставилась на своего мучителя. И как-то даже растерялась, встретив в ответ спокойный, усталый и изучающий взгляд.