Виражи чужого мира

Какая интересная и нехитрая логическая цепочка прослеживается, сначала мне не дают никакой еды, потом приносят всего три блюда… и назначают прогулку сразу после того, как я их съем. Вывод напрашивается сам, на этой прогулке должно что-то произойти… и еда играет в этом довольно мрачную роль. И боюсь, мне совершенно не понравится запланированный для меня на прогулке сюрприз.

Так вот, может я и параноик, но есть все это не стану. Вернее, сделаю вид, что съела, а потом посмотрю на реакцию интриганов.

В следующие пять минут я глотала голодные слюнки и с болью в душе топила в унитазе сыр и сочные, румяные ломтики рыбы. Хлеб, немного посомневавшись, все же спрятала, как и часть фруктов. А перекусила парой печенюшек, запив их водой из-под крана.

Зато теперь мне можно даже не переживать, фигуру я в этом дворце точно не испорчу.

А потом внезапно возникла идея в отместку испортить кое-что другое. Несколько минут я колебалась, очень уж не люблю портить результаты своего труда. Вычитанная где-то фраза что все должно оставаться людям, раньше казалась мне справедливой. А теперь я вдруг поняла, что далеко не все люди достойны, чтоб им хоть что-то оставляли. Вон и та неизвестная женщина, отдавшая много часов собственной жизни, чтоб вышивкой признаться в любви какому-то Лагенсу, наверняка не предполагала, что ее подушку бросят на ложе для выловленной из чужого мира девчонки? Да знай она это, небось, порезала бы свою работу на тысячи кусков.

Я больше не сомневалась, схватила свои с такой любовью выписанные лиричные пейзажи, и поспешно принялась за дело. Несколько довольно неплохих, на мой взгляд, работ, в течение двадцати минут превратились в натуральный хоррор. Надеюсь, конопатому лекарю, обожающему инспектировать комнату в мое отсутствие, понравятся некоторые из сюжетов. Разложив их на сундуке сохнуть, отправилась снова мыть руки. Ну и пусть я сейчас обманутая, обиженная, злая и голодная, зато несломленная.

— Я принесла платье, — встретил меня в спальне приторный голосок Лотти, но я и сама это уже поняла.

Девушка бережно раскладывала на кресле нечто полупрозрачное, алое, с открытыми плечами, шнурочками по бокам и разлетающимся подолом. Блеск. В таком я, пожалуй, пошла бы только в одно место, к праздничному столу, когда мне вздумается встречать новый год в одиночку.

— Ох, какая красота, — притворно восхитилась я вслух и получила довольную улыбку служанки.

— Я помогу переодеться, — Лотти потянулась к моей любимой черненькой тунике, но я поймала ее ручки на полпути.

Потерпи, маленькая лгунья, шутка только начинается.

— Скажи, а оно теперь мое? — говорю, изо всех сил изображая волнение. Нет, я ни разу не актриса, но уже учусь.

— Да, — похоже, девушка искренне удивилась такому вопросу, но ответила очень уверенно.

— Совсем-совсем мое?

— Ну да… — вот теперь она как-то занервничала, глазки пока распахнуты так же наивно, но голосок дрогнул.

— И я могу делать с ним всё, что захочу?

Надеюсь, я сумела добавить в голос достаточно зловещего предвкушения?! Или нужно было добавить загадочности?! Ну и что же она так надолго замолчала, или пытается вспомнить, как ей велено вести себя в подобных ситуациях?!

— Конечно… — сделав над собой усилие, вежливо пролепетала юная аборигенка, но в её глазах промелькнула почти ощутимая паника.

— Тогда… — с ликующей интонацией торжественно провозгласила я, — раз оно принадлежит мне, и я могу делать с ним все, что хочу, я его… — делаю продолжительную и многозначительную паузу, — дарю тебе.

Полюбовавшись вдосталь на ее ошеломленное личико и беззвучно хлопавшие губы, я ласково потрепала девчонку по щечке и великодушно закончила:

— И не вздумай отказываться или благодарить. Я же сразу увидела, как оно тебе нравится. Вот и будешь носить по праздникам… в память обо мне. Ты хорошая и добрая девочка, заслуживаешь немного радости в жизни. Я уверена, что новенькой служанке в этом проклятом дворце платят жалкие гроши… самой тебе никогда такое не купить. А повелители вряд ли подарят, рассмотрела я, какие они жестокие и бездушные. Ну, все, успокаивайся, и пойдем гулять, мне и в этом наряде хорошо.

Я независимо одернула тунику, с которой только пять минут назад смыла пятнышки краски и решительно шагнула к двери.

— Но… Таресса… вы должны надеть это платье!

Ну, вот тут ты глубоко ошибаешься, милая, никому и ничего я в этом мире не должна! Но ответ приготовила заранее, и сейчас ты его услышишь.

— И не уговаривай! Я его подарила тебе, а подарки назад никогда не беру! Нет, нет и нет! Слово зейры! — полуобернувшись, я с самым миролюбивым выражением следила, как она начинает бледнеть.

— Ну не расстраивайся, все будет хорошо. Если эти злые повелители спросят, так и скажи, что я сама тебе его подарила. А я от своих слов никогда не откажусь.