Виражи чужого мира

— Не поверишь, в собственной башне. Его дракоша укусил, Сина не пускала… а он прорвался.

— Ты… была там?!

— Нужно же было отправить тех, двоих, — мрачно буркнула я, еще не желая простить напарнику его поступка.

Да я вообще с ним начала разговаривать только потому, что он совсем зелененьким был.

— Таресса… прости. Некогда было объяснять, хотел забежать им навстречу и поставить ловушку… не успел. Пришлось отступать сюда… я эти места знаю, был один раз… год назад.

— Она что… целый год тут жила? — потряслась я.

— Потом расскажу… сил нет. Повезло, что чары иссякли… вы меня бы не нашли.

— Не мечтай, — улыбнулась я мстительно, хоть так расквитаться за их партизанские замашки, — лично я тебя сразу увидела, как вошла… это Найкарт кричал, что тут никого нет.

— Что? Не может быть… ты же не маг. Да и маг не каждый пробьет… нет. Ты ошибаешься.

— Да неужели? Это у вас друг от друга какие-то тайны, а мне Балисмус объяснил, что на меня чары отвода глаз не подействуют.

— Когда он такое сказал? — Терезис даже приподнялся, но тут же сморщился и тяжело рухнул на место.

Я ринулась к нему, поддержать, и маг мгновенно поймал меня за запястье холодными пальцами, крепко сжал.

— Расскажи… это очень важно… — я бы обязательно смолчала, если он смотрел не так умоляюще.

Но, в конце концов, он мой напарник, и если я не буду с ним откровенна, то и он никогда не научится полностью доверять мне.

— Сегодня… когда я спросила, что значит та загогулина, что нарисована у меня на щеке.

— У тебя? И давно?

— Обнаружила в то утро… когда вернулась из своего мира.

— Вот как… — непонятно хмыкнул Тер, — а ты не можешь ее нарисовать… хоть приблизительно.

— Даже точно могу, я рисовала для Балисмуса, — вздохнула я виновато, и, чувствуя себя клятвопреступником, угольком из камина нарисовала на стене знакомую закорючку.

— И что сказал еще твой учитель? — Внимательно рассмотрев рисунок, поинтересовался Тер, но его голос просто сочился желчью.

— Терезис! Ты как-то забываешь, что он твой коллега! И вроде как — друг! Вот с чего ты начинаешь разговаривать со мной таким тоном? Мне вы вообще ничего не объясняете, даже крошки информации вырываю клещами! Если бы вы сегодня объяснили мне заранее, куда мы идем, и что нас тут ждет, возможно, я сумела бы чем-то помочь тебе. Напарники так себя не ведут, между прочим!

С минуту он сверлил меня недоверчивым взглядом, потом отвернулся и вздохнул.

— Прости… ты права. Но этот трус… понаставил своих щитов… а меня убеждал, что запечатления не было… ты понимаешь, что я ему почти поверил?!

— Ничего не понимаю, — честно сказала я, но выяснить подробности не успела, расслышав приближающийся звон и крики.

Вскочила с чурбачка, толкнула отвалившуюся дверцу и выскочила наружу, чтоб в тот же миг впасть в ступор. Вверх по склону к хижине бежал Найк и тащил на плече столб, к которому цепями были примотаны какие-то непонятные мешки.

Мое оцепенение длилось всего несколько секунд, а потом до меня дошло, что столб в хижину ни за что не влезет. Я бросилась назад, обхватила Терезиса за торс и потянула за собой.

— Тер, миленький, давай, держись за меня… нужно выйти на улицу. Он со столбом бежит, сюда не поместится…

Маг понял с полуслова, не успела я договорить, а он уже опирался на меня и тянул к выходу. Только теперь, увидев, что на моих руках, откуда-то появились алые пятна, я поняла, что маг ранен, но ни на перевязку, ни на что другое уже не было времени.

Цепи звякали почти рядом, и едва мы выбрались за порог, на нас налетел ураган, узнать в котором Найкарта можно было лишь по остаткам обгоревших лохмотьев.

— Таресса, выводи, — рыкнул он отчаянно, обхватывая меня за талию свободной рукой.

Я крепче обняла покачнувшегося Терезиса, закрыла глаза и представила стол, диван и ковер в своей башне. И уже обрушиваясь в уютное, знакомо пахнущее тепло, запоздало сообразила, что столб может и не вписаться.

Грохот, звон и крики подтвердили мои худшие подозрения, но я не возмущалась. И даже не смотрела, что именно там разбилось. Просто лежала и ждала, пока с меня стащат Найкарта, напарника и столб вместе с непонятно зачем нужными эвину мешками. Самые страшные подозрения насчет их содержимого мое перегруженное сегодняшними событиями сознанье наотрез отказывалось признавать возможными.

А когда придавшую меня груду растащили и начали охать над ранеными, по-пластунски отползла в уголок дивана, скромненько уселась там и начала понемногу стаскивать с себя обмундирование полярника. Чувствовала я себя слегка контуженой, вроде все слышу, но как сквозь вату. И просто жутко хотела есть. А потому мечтала только об одном, чтобы вся эта орда поскорее покинула мой дом, и я смогла добраться до кухни. Но сначала — вымыть руки. Вид подсыхающей крови будил в памяти далеко не лучшие эпизоды сегодняшнего приключения.