Виражи эскалации

– «Центральный»! Срочно! – подозрения старшего акустика оправдались – подъём на сотню с небольшим метров вверх к поверхности выявил в непосредственной близости работу советского вертолёта.

Решение командира будет таким же, что и прошлый раз – быстро покинуть настоящее место в самых высоких параметрах.

– Рекомендованный курс?

– В диапазоне сто шестьдесят – двести градусов.

Пауза выжидания в трубке…

– Да, сэр, понимаю, сэр. Так мы идём на некоторое сближение с советским крейсером «Kara». Но это неочевидное направление… для «охотников» на «Гормоне». Искать они станут нас скорей всего на северо-западных румбах. Тем более, русским потребуется время – смотать погружную ГАС и выбрать новую позицию. Сэр. Считаю, что большая опасность всё же исходит от противолодочных геликоптеров.

Развив 27-узловый ход, лодка на какое-то время оглохнет, выписывая коордонат по горизонтали, снова погружаясь до «тысячи».

Английские «тысяча футов» в непривычку звучат серьёзно, но в метрах это три сотни. При рабочей глубине погружения «Лос-Анджелесов» в 280 метров – не особо большой перебор за штатные нормативы.

Последующий сброс оборотов до минимума с переходом к свободной инерции (…и шум трения обтекающей корпус воды всё ещё будет сохраняться) совпадёт с выходом из торпедного аппарата очередного устройства Mk-70.

Ответственный уорент-офицер в sonar room прилипнет к экрану осциллоскопа, следя за любым всплеском синусоиды, прислушиваясь к любым шумам, ловя любой низкочастотный шелест, дёргаясь на мазнувший корпус лодки луч активного излучателя гидрофона, пытаясь определить, работает это РГБ или вертолётная ГАС.

Пауза выжидания!.. Навострив все сенсоры и уши…

В «центральном» кэптен Фрик, должно быть, в смутных беспокойствах, вовлечёт помощника, точно советуясь и немного провоцируя:

– Не приготовить ли нам Mk-48 к бою? Или «Гарпун»? Против крейсера… если тот прижмёт нас сверху.

И с усмешкой наблюдал, как вытянется в ответе лицо чифа:

– Пустив ракеты, мы тогда уж точно и бесповоротно засветимся!

Именно в эту паузу там, за 55 километров на юго-восток, командиру на мостке «Петропавловска» всё покажется томительным и неторопливым. И будет им произнесено военно-сакраментальное: «Огонь!»

Менее чем через три минуты «тихий режим» на «Бирмингеме» огласится зуммером тревоги и судовой трансляцией: «Внимание, экипаж. Субмарина под атакой!» И гидропост, сам того не подозревая, начнёт последний отсчёт:

– «Центральный»! Слышу поисковую циркуляцию торпеды! Пеленг… на осте.

– …Приблизительная дистанция две с половиной мили.

– …Сэр, это ориентирное место «mobile simulator» Mk-70.

– …Приманка сработала! Слышу подрыв!

И может быть, заулыбаются, и быть может, вздохнут облегчённо, но никто не скажет «легко отделались», в уверенности «а как иначе». Тогда как «как иначе» может быть! И голос в динамике громкой связи взвинтится вновь чрезвычайно:

– Слышу активное сканирование сонаром справа по носу, дистанция менее трех тысяч ярдов! Это торпеда!

– Уклонение! Лево на борт!

Резкая циркуляция. Дрогнет оборванной нитью, пойдёт безвольными изгибами экстренно расцепленный трос буксируемой антенны. «Бирмингем» выплюнет ещё один мобильный симулятор…

Акустик «добьёт»:

– Ещё торпеда с левого борта! Господи! Пятьсот пятьдесят ярдов! Так близко!

– Право на борт!

Против советского комплекса «Метель» американские штабные тактики сочли возможным два способа ухода непосредственно субмариной: применить один из… – резкое всплытие деферентом на рулях и дачей полного хода с аварийным продуванием цистерн балласта кэптен Фрик счёл невозможным, так как в небе над ними кружил вертолёт. И может, не один.

Оставался только уход на глубину, близкую к предельной, где давление разрушит торпеду… Возможно, разрушит.

– Боцман! Глубина! Рули вниз! Ход полный!

Где-то в голове ещё брезжило малореальным – столкнуть заходящие с разных курсов торпеды лбами, когда бы сами на себя самонавелись.

550 ярдов… нет – уже 400! Слишком близко…

Торпеда АТ-2УМ в атаке вышла на 40 узлов, и ей покрыть 400 ярдов[263] – 17 секунд!

Лодку тряхнуло!

Эксплуатационную прочность стального цилиндра однокорпусной конструкции «Лос-Анджелесов» американские инженеры оправданно считали достаточной. Боевая реальность – торпеда в борт – внесла свои коррективы.

Удар, почувствовавшийся в «центральном», на удивление не показался особо сильным, по крайней мере, никого не сбило с ног, все оставались на своих боевых постах.

Поступившие послед доклады, по мере детализации, однако, были неутешительны: поражение пришлось на кормовую часть, в районе маневрового помещения. Межпалубные переборки держали давление лишь на определённой глубине… И они не держали – вода хлынула в трюмные отделения, неконтролируемо распространяясь по всему турбинному отсеку.

Субмарина медленно проседала на корму. Довеском возникли затруднения с управлением по горизонтали.

– Боцман, одерживай дифферент! Дать ход. Глубина! Рули на пятнадцать градусов вверх. Выйдем на двести футов, сможем стабилизировать положение!

– Да какой, к дьяволу, стабилизировать! У нас дыра в корпусе размером с Массачусетс!