Виражи судьбы, или Встреча в Америке

«Пожалуй, единственный, кому все это было бы на руку, так это Анжелике, — подумал Константин невольно, но мысль эта показалась ему настолько нелепой, что он чуть не расхохотался. — Нет, не может быть. У Анжелики ведь что на уме, то и на языке. Заподозри она хоть что-нибудь, сразу бы мне об этом заявила. Да и не знает она, что Катя живет в Нью-Йорке. Наверное, какой-нибудь падкий до сенсаций журналист. Правда, почему бы и нет? Собирает материал про Катю и сочиняет эти дурацкие письма, рассчитывая на то, что когда-нибудь раздует из них целую сенсацию». Он слышал, что иногда так бывает.

— В общем-то, меня не слишком волнует личность автора этих писем, — заметил Стэнли.

Константин удивленно посмотрел на него.

— Я полностью доверяю своей жене, — сказал Стэнли. — Нас связывает очень многое, — добавил он с нажимом. — Меня беспокоит другое. Я знаю, что в прошлом Катя была к вам далеко не равнодушна. Сейчас я уверен в том, что Катя любит только меня, мы идеальная пара. Откровенно говоря, мне не по нраву эта поездка в Россию, — заметил он, — но я готов отпустить ее туда, потому что это принесет ей — больше известности, потому что я не хочу наступать на горло ее песне и потому, что перемена обстановки была бы для нее полезной. И кроме того, не забудьте, что я очень дорожу Катей и доверяю ей. Так что речь пойдет не о ней, а, скорее, о вас.

— Обо мне? — Константин достаточно неловко попытался сделать вид, что удивлен.

— Да, о вас, — подтвердил Стэнли. — Вы позволите говорить с вами предельно откровенно?

— Разумеется, — поспешил ответить Константин, почувствовав себя неуютно в этом доме, несмотря на то, что Катя устроила все с большим вкусом.

— Так вот, говоря прямо, мне не хотелось бы, чтобы вы напоминали ей о вашем общем прошлом. Его, конечно, нельзя забыть. Я уверен, что и в вашей, и в Катиной памяти сохранилось немало воспоминаний. Но бедная девочка перенесла большое горе, и виноваты в нем были целиком и полностью вы. — Последнее слово Стэнли произнес очень твердо, и в голосе его появились металлические нотки. — Я не хочу, чтобы она страдала снова. Сейчас она счастлива, поверьте мне. Так будьте благоразумным, не причиняйте ей боль снова.

— Да, но…

— И будьте так добры, — Стэнли оперся о стол обеими руками и склонился над Константином, — уйдите, как только гастроли закончатся. Оставьте ее в покое.

— Хорошо, — ответил Константин, чувствуя, что никогда, ни за что на свете он не сможет вот так просто потерять Катю во второй раз. Но мистер Спрингс прав: он причиняет ей боль, бередит старые раны, которые так, наверное, и не зажили до конца. — Хорошо, вы правы. Я так и сделаю. Да, я очень любил Катю, но теперь хочу для нее лишь одного — чтобы она была счастлива. Для нее счастье — быть с вами.

— Обещайте мне это, — тихо сказал Стэнли. — Обещайте. Вы и так причинили Кате много зла. Оставьте ее в покое. — Он смотрел на Константина внимательно и строго, не сводя глаз с его лица.

— Обещаю, — так же тихо ответил Константин. — Кстати, не забывайте, что и я женат.

Стэнли неожиданно усмехнулся. Одна бровь, и без того выше другой, вздернулась вверх.

— Я-то этого не забыл, — сказал он, — а вот вы стараетесь вспоминать свою жену как можно реже. Кстати, уверен, она не знает, где именно вы сегодня проводите время. Держу пари, что это так.

— Мистер Спрингс! — воскликнул Константин.

— Ладно, не старайтесь обмануть меня и себя заодно, — небрежно, как будто речь шла о самых обыденных вещах, сказал Стэнли. — А кстати, — вдруг спросил он, озаренный внезапной мыслью, — не могла ли эти письма написать ваша жена? Ревность, любовь…

— Нет, она не знает, что Катя в Нью-Йорке, — неосторожно произнес Константин и прикусил язык, но было уже поздно.

— Стало быть, вы не держите жену в курсе своих дел? — усмехнулся Стэнли. — Это вам на руку, не правда ли? И все-таки я сказал вам все, что хотел сказать: не бередите Катины старые раны, — голос Стэнли зазвучал мягче. — Не делайте этого, прошу вас.

«Как он ее любит!» — подумал Константин, а вслух произнес с чувством:

— Вы можете на меня положиться.

— Хотелось бы надеяться, — тихо ответил Стэнли. — Очень хотелось бы.

На следующий день он не получил анонимного письма. Таинственному доброжелателю сказать было нечего.

* * *

— Да что ты мне такое говоришь! — Виктор задохнулся от возмущения. — Ты же знаешь, как много значит этот контракт для всех нас, и вот теперь приходишь ко мне и заявляешь, что у контракта выросли ноги и он исчез в неизвестном направлении!

Константин виновато опустил голову, возразить было нечего. Еще вчера все складывалось хорошо: контракт, подписанный Катей, лежал в его папке, билеты на самолет куплены. Правда, было во всей этой ситуации одно неприятное «но» — Анжелика. Константин чувствовал, что совершенно запутался. И что помешало ему сразу сказать, что американская певица, с которой будет работать его фирма, — это та самая Катя? Может быть, тогда все стало бы гораздо проще? И не пришлось бы ему сейчас всячески изворачиваться, чтобы Анжелика не узнала правду?