Вирелка дома?

Поезд долго идет вдоль моря, буквально в нескольких десятков метров от него.

Вода была такой прозрачной и приветливой, что хотелось прямо тут же в нее окунуться. На каком-то полустанке стояли сорок минут (нас об этом предупредил проводник) – ждали встречного поезда, так некоторые пассажиры нашего и других вагонов за это время успевали даже поплавать в море. Мне тоже страшно хотелось, но я даже об этом не заикался, так как был уверен, что мама не за что меня не пустит.

Здравствуй, море!

Сочи! Знаменитый вокзал с высоким шпилем на красивой башне! Сердце от счастья чуть не выпрыгивает из груди. А воздух? Только в Сочи воздух пах так вкусно морем и чем-то еще, очень ароматным. Для меня он навсегда остался запахом Сочи и детства. Только гораздо позднее я узнал, что в далекие 60-е годы двадцатого века в Сочи пахло самшитом.

Тогда мы ездили преимущественно "дикарями" – останавливались на съемной квартире, вернее, в комнате с четырьмя спальными местами. Считалось удачей, если комната не была проходной или не была разделена какой-нибудь ширмой на две части. Часто бывало и такое, что за ширмой проживали другие съемщики. В сезон найти хорошую комнату и недалеко от моря в Сочи всегда была проблема.

Хорошие предложения по территориальному размещению конечно были, но цены "кусались". Даже нам, северянам, в районе Курортного проспекта и недалеко от Приморского пляжа было дорого.

Три года подряд мы снимали отличную большую комнату в частном доме с окном в сад. Большой двор был весь увит виноградом, дорожки забетонированы, все чисто и опрятно. Дом находился на холме и до моря было минут пятнадцать-двадцать (я, лично, добегал и за десять). По утру, вниз по ступенькам было легко и весело пробежаться, но в обед и вечером возвращаться с моря приходилось, естественно, в гору, что удовольствия не доставляло. Можно было, конечно, доехать и на небольшом автобусе, но его непонятно сколько нужно было ждать, да и набивались в него людей, как селедок в бочку.

За то ночью, когда открывали окно в сад, комнату заполнял прохладный и живительный горный воздух. Вдалеке от шума дорог, под звуки цикад и сверчков засыпали мгновенно и спали крепко и безмятежно.

Купаться всегда ходили только на Приморский пляж, при чем не только мы. Другие северяне тоже облюбовали этот пляж, более того, мы встречали на этом пляже знакомых из Руднегорска и даже из нашего дома. Мир тесен! Нас, жителей Заполярья, легко было узнать по неестественно белому цвету кожи.

– Вот очередные бледнолицые приехали, – иронизировали загорающие поблизости отдыхающие.

На пляже с местами всегда была большая проблема: везде, где только можно было притулиться – всегда лежало чье-то полотенце. Даже парапеты, ограждающие набережную, все были заняты.

С утра мама долго собиралась на море, папа ее называл копушей, поэтому меня снаряжали с большим покрывалом занять место на пляже. Я радостно убегал, так как терпеть не мог долго собираться и любил сделать что-то полезное для семьи. Мне почти всегда удавалось найти место на пляже недалеко от воды, развернуть на гальке покрывало и поставить в центре сумку с полотенцами, за тем я убегал занимать место в ближайшей столовке, чтобы к приходу семьи, мы были у раздачи.

Они всегда опаздывали. Я нервничая, пропускал вперед себя, стоявших за мной по очереди людей, потому что мои, как всегда, не успевали вовремя.

Ну вот, наконец-то пришли!

Хочу заметить, хоть мама очень привередничала в отношении еды, дескать, все это столовское не известно из чего приготовлено, а я обожал поесть в общепите.

Я вообще с детства любил поесть, хотя на моей комплекции это никак не отражалось.

На завтрак я всегда брал кашу (по возможности, рисовую), котлеты с гарниром (конечно, это были не мамины котлеты, но мне они все равно нравились) и кофе с булочкой. В раннем детстве однажды попробовав кофе, я полюбил его на всю жизнь.

Мама не уставала удивляться:

– Куда в тебя столько лезет?– на что папа, посмеиваясь, неизменно замечал-

– Пусть лопает, он же мужчина!

Через много лет, когда мне было шестнадцать и я "мёл"в течение дня все подряд, мама, которая не успевала готовить, мне признавалась:

– Валерик, ты меня просто съел!

Да, я всегда любил повеселиться, особенно поесть.

Как и Москва, море полюбилось мне с первой встречи. Никогда его не боялся, сам научился плавать, глядя на других детей, смело барахтавшихся в воде. До сих пор помню девочку в цветастом купальничке с оборочками, которая была меньше меня ростом, но смело ложилась на воду, опустив вниз лицо и активно работала руками и ногами. Толком она не проплывала и метра, но я видел, что ее ноги не касаются дна и она держится на воде.

– Ты не бойся, набери воздуху и не дыши, потом окуни лицо в воду, оттолкнись от земли и двигай руками и ногами,– учила меня малышка, сама толком не умеющая плавать.

Но я её понял и сделал так, как она рекомендовала и … поплыл.

– Ну вот же, я говорила, что все просто,– радостно и , вместе с тем, удивленно вскричала она, не ожидая, что у меня так быстро получится.